Аанг закрыл лицо руками и расхохотался. Наблюдающий из кустов Зецу пытался прийти в себя и принять происходящее.
Истинные боги, уберегите от таких последователей!
***
Всё решилось очень просто: хвостатых Хаширама распустил под честное слово и не менее честное раскаяние со стороны Хокаге. Некоторые из зверей, — семихвостый, пятихвостый и четырёххвостый, к примеру, — сразу же сбежали, другие решили остаться.
Некомата вообще изъявила желание стать спутницей для Мито Узумаки. Но только если печать будет свободной, без ограничений для кошки.
Девятихвостый, больше всех напоминающий Аангу ворчливого старика, оказался самым зорким. Увидел не-Аватара и злобно прищурился:
— Так это из-за тебя, шкет, нас спеленали? И в чём дело?
Пришлось объясняться, предварительно проявив себя. Хаширама при этом выглядел немного подавленным: он-то считал, что его бог — это БОГ, огромный мужик с молотом и мускулами; утончённая красавица тоже подошла бы. Но не мальчишка-монах со стрелкой на лысинке.
От деревни они отошли на приличное расстояние, но не гнали тех шиноби, что решили пойти с ними — пусть знают историю мира, в котором живут. Это полезно.
Аанг рассказал и про Зецу, — того к этому спеленал щупальцами восьмихвостый, — и про Кагую, и про то, что от Джуби нужно избавиться. Демоны были не против: никому не хотелось терять своё сознание и сливаться в непонятное что-то. Это же практически смерть!
— Можно убить трёххвостого, — лениво протянула Некомата, хвостами поглаживая спину Мито. — Он всё равно уже давно хочет на покой. Да только не может.
— Вы не можете умереть? — удивилась Тоф.
Трёххвостый устало то ли крякнул, то ли вздохнул. Он действительно искал покоя, но никак не мог найти его в смерти. И он с радостью согласился быть поглощённым другим духом — божеством.
На вкус его энергия была водной. Сырой, с привкусом тины и черепашьего мяса.
Аангу не понравилось.
***
— Наверное, это всё? — неуверенно спросила Тоф.
Они, — Аанг, Тоф, Мадара и Хаширама, — стояли в Храме Масок Узумаки и смотрели на то, как чёрное пламя пожирает останки чёрного Зецу. Это было даже символично.
После поглощения трёххвостого вопрос Зецу оставался нерешённым: Мито хотела было запечатать его сознание в себе, но неожиданно воспротивилась Некомата. Неизвестно ведь, как оно скажется на приглянувшейся кошке человечке!
Запечатывать пришлось в Тоф.
В деревне был экстренно созван Совет. Туда приглашались, в первую очередь, главы союзных и проживающих в Конохе кланов. Во вторую — сильные, опытные шиноби и старики, которые оказались настоящей кладезью полезной информации.
Как раз один из стариков Узумаки и предложил принести Зецу в дар богам.
— Это точно уберёт сущность из мира, — сказал Узумаки. — Хотя бы ментально. А оболочку можно и сжечь, да хоть бы огнём Аматерасу.
— А кому в дар приносить? — поинтересовался Мадара.
— Да можно и тому молодому богу, который всё это заварил.
Аанг протестующе замахал руками. Не надо было ему такого счастья, он не был уверен, что справится с непонятным человеком-растением.
— Ну, тогда можно скормить нашим демонам, — продолжил Узумаки. — В Храме Масок.
Тоф, Мадара и Хаширама синхронно побледнели.
О том, как этих троих затаскивали в Храм Масок, можно было бы сложить целую легенду. В ход шло всё: уговоры, угрозы, подкуп, запугивание и мольбы. Но трое супругов неожиданно проявили одно баранье упрямство и отказывались идти туда.
— Ты разве не сможешь сделать всё сам? — спросила как-то Тоф.
Аанг, конечно же, мог бы. Он накопил много божественной энергии, подчинил себе все стихии и стал достаточно материальным, чтобы окружающие воспринимали его как обычного человека. А потому он действительно мог бы отнести тело Зецу в Храм.
Проблема была в другом. Обряд дарения Зецу мог провести только Узумаки по крови, то есть, Тоф, в которой был запечатан его дух. Вызвать огонь здешней богини Аматерасу мог только Учиха, то есть, Мадара. А сдержать любое существо мог только владеющий стихией дерева Сенджу, то есть, Хаширама.
Поэтому без них было никак.
Когда супруги всё это выслушали, то изрядно спали с лица. Идти в храм, полный плохих воспоминаний и боли, никому не хотелось. И тогда Аанг, скорее от отчаяния, предложил:
— Ну хотите, я с тамошними демонами поговорю сначала?!
Он был удивлён, встретив горячее согласие.
В Храме Масок, когда Аанг зашёл внутрь, было очень-очень тихо. По указанию Главы клана Узумаки, все прислужники были удалены из храма — во избежание. Так что внутри не было ни единой живой души.
Зато обнаружилось тринадцать не-мёртвых.
Были ли это демоны? Боги? Сильные духи?
— Мы ждали, когда ты придёшь, — ухмыльнулась клыкастым ртом красная маска бога Смерти. — Но мы думали, что это будет раньше.
— Я подумал, что лучше сначала разобраться с паразитом, — растерянно отозвался Аанг.
— И это верное решение.
Тринадцать масок оказались надеты на тринадцать человекоподобных сущностей. Они стояли в одном ряду, по середине расположилась маска Смерти, слева — все светлые, справа — все тёмные. Такое цветовое деление неожиданно напомнило Аангу о двух духах из прошлого мира.
— Рава… и Вату?
— Заметил-таки, — жутко ухмыльнулась маска Смерти. — Иди, зови сюда своих людишек. Им здесь нечего бояться.
Принесение Зецу в жертву прошло… обыденно. Его увитое лианами тело положили на алтарь, Тоф быстро вернула в него душу и сознание, а сама поспешила отойти, чтобы Хашираме было удобнее сдерживать это существо. Мадара стоял на подхвате, готовый чуть что палить чёрным огнём из ярко-красных глаз.
Сознание и душу Зецу Тоф дарила не маскам-демонам, как изначально они планировали, а Смерти. Воплощение шинигами этого мира сам настоял на подобном.
Не было никаких визуальных эффектов. Только маска Смерти довольно хмыкнула, а остальные, — и светлые, и тёмные, — вспыхнули чёрным. Догорели дотла.
— Сжигай, — приказал Аанг Мадаре.
Чёрный огонь сожрал безвольное тело за пару минут.
— Так что… это всё? — неуверенно переспросила Тоф.
— Наверное, да, — улыбнулся ей Аанг.
***
В свой храм он вернулся только через полгода: устраивал Некомату в Конохе, разговаривал о жизни с Курамой, — так звали девятихвостого, — благословлял приглянувшихся в деревне шиноби людей. Помог с возведением собственного храма и домашнего алтарика в доме Тоф, чтобы подруга могла позвать его на чашку чая или на обед в любой момент.
Хаширама смирился с тем, что выбранный бог не выглядит брутально. От веры не отказался, зато нашёл себе новое место для приложения своего энтузиазма: приютил нескольких сирот из Учиха, Узумаки и Сенджу и назвал тех собственными детьми. Ни Тоф, ни Мадара против не были.
Аанг даже на луну успел смотаться и поговорить с потомками Хамуры. И вправить им мозги, благо, магия работала и вне планеты. А то удумали — уничтожать людей!
В общем, насыщенные вышли полгода. Только тоска донимала: Тоф нашла свою семью, и не-Аватар был в ней лишь другом.
Храм встречал его светом, украшенным цветами алтарём и знакомым запахом — свежестью, холодом, мягкостью. Так пахли всего два человека в жизни Аанга: Юи, ставшая после воплощением духа воды, и его дорогая, любимая жена.
— Это… мой последний подарок тебе, — услышал Аанг, едва переступив порог храма. — Будь здесь хозяином, новый бог.
— Аанг, ты вернулся! — кинулся бывшему Аватару в ноги Хидан. — А здесь твоя жена!
— Жена?..
— Идём, идём!
В храме больше не ощущалось присутствия старой богини. Зато хорошо чувствовалась новая: свежая, холодная вода, такая знакомая и родная.
Аанг был счастлив, когда увидел возле своего алтаря Катару — сияющую от силы, юности и божественности. На её руках спали два крошечных духа, напоминавших воздушных змеев.
Рава и Вату пришли в этот мир.