– Вот оно что… - голос женщины перестал дрожать, хотя глаза были прозрачными от наполнивших их слез. Она улыбнулась, на сей раз почти без грустинки в глазах. Тонкие руки быстро взметнулись вверх и легли на плечи Слепца: в тот же момент ему показалось, что прямо к обнаженной коже шеи, там где ее коснулась женщина, приставили раскаленные угли. Все тело разом вздрогнуло, и стоило больших усилий не шагнуть назад. Что я делаю!!! - мысленно завопил Слепец. - Нужно было сразу уйти отсюда. Теперь уже поздно, я не смогу себя заставить…
Но женщина быстро избавила его от мучений, разрешив разом все сомнения. Запрокинув голову, она еле слышно рассмеялась.
– Вы волнуетесь совершенно напрасно! Банмендер - мой брат, мы вместе с ним бежали от Габри, когда южане разбили короля. А муж погиб в том страшном сражении, в самом его начале… Это очень грустно, но у нас недолгий траур. Мне хочется услышать вашу историю - от начала до конца. Вы расскажете мне ее?
– Как ваше имя, прекрасная соблазнительница? - спросил Слепец, чувствуя одновременно огромное облегчение и страх перед тем, что должно было сейчас произойти. С того времени, как он вновь обрел зрение, это его первое свидание с женщиной в такой…гм, интимной обстановке.
– Гианна, - выдохнула женщина и прижалась к Слепцу своей упругой грудью. Правая рука обвила шею, а левая скользнула вверх, нежно раздвигая густые волосы на затылке.
– Боюсь, я не очень галантный кавалер, - пробормотал Слепец. Наперекор всему своему естеству, он еще пытался сопротивляться. - Я вряд ли смогу поддержать вас под локоть своими кривыми руками, или даже просто пожать руку…
– А также расстегнуть пуговицу? - из сапфировых глаз Гианны брызнул настоящий яростный огонь, который мгновенно сжег все жалкие преграды отговорок и страхов, которые Слепец пытался воздвигнуть между ними. Женщина прижалась к нему уже всем телом, и прикосновение это повергало в дрожь, бросало в жар и холод по переменке, будто лихорадка. Чуть приподнявшись на носках, Гианна дотронулась до щеки своей щекой. Ее слова щекотали ухо Слепца, что доставляло ему наслаждение - как и смысл этих слов.
– Но у меня нет пуговиц. Только шнуровка на спине, там, где ее очень просто достать. Она совсем не тугая, и даже твои неловкие пальцы смогут развязать узел. Потом нужно раздвинуть края - и платье само упадет к моим ногам… под ним только тонкая шелковая рубашка. Она дорого стоит, но если ты разорвешь ее на части, я не расплачусь.
Что же мог Слепец противопоставить заманчивому предложению прекрасной женщины? Да он и не собирался больше сопротивляться ей и самому себе. Стараясь двигаться плавно, Слепец провел ладонями по лопаткам Гианны. Там, где его руки сошлись, почти на самой тонкой шее, он нашарил завязки.
Они и в самом деле были стянуты совсем слабо…
Сумрачным утром, когда густой снегопад, казалось, укрыл под своей пеленой весь окружающий мир, Слепец вышел из ворот крошечного замка Андим. На маленькой площадке, у самого края утеса, виднелось много следов, полузасыпанных белой крупой. Было холодно, словно зима вернулась обратно, чтобы еще раз попрощаться. Слепец поежился и плотнее запахнул свой меховой кафтан, под который опрометчиво не одел шерстяной куртки. Ночь он провел такую жаркую, что думалось, будто во всем мире наступило лето… Однако, нет как нет. Подтаявшие было сугробы затвердели, превратившись в оглушительно хрустящую под ногами, неровную мешанину ледяных холмиков и впадин.
Множество людей, за краткое время оказавшихся облепленными снегом так густо, словно они стояли под открытым небом всю ночь, толпилось на площадке и между домами на каменных фундаментах. Большая часть населения Андима собралась сюда для того, чтобы проводить в поход своего герцога. По хмурым лицам, к тому же покрытым крупными снежными хлопьями, нельзя было понять, как они относятся к отъезду Паджена в компании с незнакомым, пугающим странником. Осуждают, за то что господин бросает их в столь трудный и страшный момент, или надеются, что он вернется с победой? А может быть, им просто все равно?
Бородатые, дикие с виду мужчины с непокрытыми головами, в тяжелых, лохматых шубах сжимали в руках луки и топоры, как будто пришли сюда на битву. Их жены в коротких тулупчиках, унтах и шерстяных шапках прижимали к себе разновозрастных, но до удивления молчаливых детишек. Двадцать шесть воинов в тускло блестящих панцирях, коричневых замшевых куртках под ними и таких же штанах выстроили короткий коридор от ворот замка к началу дороги, что вела вниз, к городу. Морг и его молодые товарищи сидели в седлах за пределами живого коридора, Приставала стоял там же, держа под уздцы двух коней.
Герцог никак не мог проститься с молодой женой, сжимая ее в объятьях и что-то страстно говоря. Судя по перекошенному багровому лицу и прыгающим губам, при этом он страшно заикался. Банмендер тоже находился рядом, а его сестра, неотрывно глядевшая в сторону мрачной замковой башни, пряталась у него за спиной. Рано утром она убежала, оставив Слепца в одиночестве. Он не успел сказать ей ни слова, а теперь уже и не знал, что такого умного можно изречь в подобных обстоятельствах? Все слова глупы, обманчивы и бедны. Он не может остаться здесь, Гианна не может поехать с ним. Их бурная ночь останется в прошлом, и оба рано или поздно забудут о ней. Он уходит в опасный поход, который, вполне вероятно, окончится гибелью, она остается здесь, под угрозой попасть в лапы захватчиков или умереть в скудном на пищу и убежища весеннем лесу… Слепец отвернулся и изо всех сил сжал зубы. Никогда раньше, в пору своего царствования, он не задумывался о том, какие чувства овладевают девушками, с которыми он провел ночь, а потом отправил восвояси. Вряд ли они плакали оттого, что король больше не будет с ними, скорее злились и проклинали его вместе со своей злосчастной судьбой. Да, ему пришлось дорого заплатить за то, чтобы начать задумываться обо всем этом.
Сейчас он снова расстается с женщиной, которую только что сжимал в объятиях. Тогда, далеко во времени и пространстве, расставания проходили быстро и незаметно, сейчас же он оставлял здесь кусочек своей души. Пусть Смотрящие Извне заботятся о прекрасной синеглазой Гианне, раз уж столь отвратительное существо, как Слепец, не хочет этого делать. Как всегда, весь мир значит больше, чем друг или женщина. Халлига, Фило, Гианна… Кто еще на мгновение окажется рядом и исчезнет за пеленой времени, как вот эти дома, которые вскоре укроет от его взгляда снегопад? Он не хотел даже думать об этом. Он не имел власти над собой, чтобы прекратить так поступать.
Слепец снова повернулся к замку. Герцог так и не смог оторвать рук от плеч жены, которые сжимал в полном отчаянии. Советник Бармендер давал наставления мрачному Малесу, наряженному в легкий панцирь и небольшой круглый шлем, из под которого торчала толстая белая повязка, закрывающая от холода и снега страшную рану телохранителя. Безрукий Троглин, стоявший невдалеке, щурился и отворачивал лицо от снега, норовившего залепить ему глаза.
Ах, ну почему же Паджен так медлит!! Все мучительное, нежелательное, приносящее боль нужно делать быстро, а не тянуть, продлевая страдания. Впереди долгое путешествие по весенней слякоти, сырому лесу, через реки, покрытые рыхлым льдом. Ничего там не будет напоминать герцогу теплую постель жены, так уж лучше быстрее двинуться в путь, постараться забыть ее за тяготами дороги!! Слепец решительно пошел к своему коню, рослому мышастому жеребцу с мохнатыми ногами, коротко остриженной гривой и смешным коротким хвостом. Почти без усилий вскочив в седло, он обернулся и крикнул герцогу:
– Пора отправляться, Ваша светлость! Если вы передумали, то так и скажите, мы двинем одни.
Паджен затравленно оглянулся. На лице его застыла такая мука, будто Слепец только что воткнул ему в бок кинжал. Малес немедленно ожег Слепца злобным, долгим взглядом, но тот равнодушно отвернулся в сторону Приставалы. Морин, получив безмолвный приказ, тоже взгромоздился в седло и тут же наподдал коню пятками. Недовольно мотая головой, его каурый жеребец поплелся по дороге, осторожно ставя ноги на скользкую поверхность. Морг, Гевел и Кантор неторопливо развернули коней, чтобы последовать за Морином, а Слепец все-таки обернулся. Герцог шагнул по живому коридору прочь от жены, но все никак не мог отпустить ее руки, оторвать взгляда от ее бледного и некрасивого лица. Странная штука - любовь! Рядом с ним прекрасная Гианна, а он весь поглощен дурнушкой-женой. Люди считают это добродетелью, но Слепцу подобное поведение казалось просто глупым…