– И на него найдется пуля, – упрямо стоял на своем Викентий.
– Перестань! Он и приблизиться к себе не даст. Ты даже не представляешь! У него слух – как у кошки! И видит он, как кошка, в темноте. А уж как стреляет – такого и в цирке не показывают!
– В общем, так, – подытожил Юрий, – без моего разрешения – никаких действий, все меня хорошо поняли?
Смотрел он при этом на одного только Викентия. Тот долго прятал глаза и наконец пробурчал:
– Да понял я, понял…
– Что ж, – проговорил Юрий, – значит, этот Слепень где-то тут. Будем считать, что знаем это наверняка, и одно это уже неплохо. Кто информирован, тот вооружен. Поэтому переходим на режим чрезвычайного положения. Мои распоряжения будут такие…
Договорить, однако, он не успел: дверь открылась без стука, и в комнату по-хозяйски вступил человек с ястребиным носом. Это был не кто иной, как самолично Червленый, король здешних мест.
– Привет хозяевам, – проговорил он и опустил руку в карман своего полушубка.
Викентий тоже быстро сунул руку в карман, Полина вся подобралась, а Катя приоткрыла сумочку, где у нее обычно лежал маленький дамский пистолетик, из которого она умела стрелять с исключительной меткостью.
Червленый лишь ухмыльнулся на это и со словами: «Не бойсь», – извлек из своего глубокого кармана бутылку водки.
– Ну что, потолкуем по-хорошему? – без приглашения усаживаясь за стол, спросил он. – Дельце имеется.
Юрий поставил на скатерть два стакана (остальные домочадцы были непьющими) и уселся напротив Червленого.
– Если по-хорошему – чего бы и не потолковать, – сказал он.
– Нам уйти? – спросила Катя.
– Чего ж это? – отозвался Червленый. – Общий разговор. – Наполнил оба стакана, сам выпил (Юрий покуда воздержался) и, опять ухмыльнувшись, сказал: – А ловко вы моих ребятишек отделали! Вон, Сява до сих пор в больничке чалится. Так-то принимаете гостей…
– Так повежливее надо было, – пожала плечами Полина.
– Правильно, мала́я, – согласился Червленый, – только людишки у меня – сама понимаешь. Время у них не было вежливости обучаться, с малых лет по лагерям, так что уж извиняйте ребяток. А ты, малая, ничего! Ребятки сказывали, умеешь, как птичка, порхать под потолком. Да и все вы так ничего себе, мне б таких пару-тройку…
– Вы говорили – дело у вас, – напомнил Юрий, – так приступайте.
– Вон какой быстрый… Да я, можно сказать, уже и приступил. Слыхали – сберкассу кто-то грабанул? Так вот, там тоже детишки летали под потолком, точь-в-точь как эта малая. – Он пристально взглянул на Полину: – Уж не твои ли, малая, знакомые?
Она только помотала головой.
– Или, может, у тебя обучались? – спросил Червленый. – И сам же ответил: – Знаю, не у тебя, вы тут все не такие будете, я об вас кое-что поразузнал.
– У кого? – напрягся Юрий.
– Не бойсь, не у красноголовых.[11] Знаю, от красноголовых вы сами бегаете. Но оказалось, общие знакомцы у нас имеются.
– И кто ж эти знакомцы?
– А я тебе, чтоб долго не рассусоливать, только три словечка петушиных скажу – ты и сам сообразишь. – Он еще пристальнее взглянул на Юрия и произнес: – Ыш абарак бузык, – после чего снова осклабился, наблюдая за произведенным эффектом.
Эффект, действительно, получился немалый: и Юрий, и Катя, и Полина, и Викентий – все четверо разом вздрогнули, узнав эти знакомые слова. То был лозунг страшных подземных владык, короля нищих и императора помоек, Луки и Фомы, с которыми Катю и Юрия дважды, а Полину и Викентия один раз сводила судьба.[12] По традиции считалось, что подземные монархи владеют языками всех народов и всех стран, где имеются помойки и нищие, то есть всеми языками вообще – существующими или когда-либо существовавшими, правда, проверить это не представлялось возможным, скорее всего это было легендой. А клич этот – «Ыш абарак бузык!» – взятый невесть из какого языка и объединявший их подданных, как Юрий Васильцев сумел понять, означал нечто вроде: «Мы бедные, но мы духовные», в общем, что-то наподобие «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», но только совершенно всеохватное. На основании этого «ыш абарак бузык» можно было сплотить любую голь, будь то здесь, или в гитлеровской Германии, или где-нибудь в угнетенной Африке.
Неужто и Червленый со своими уголовниками тоже числил себя подданным этих монархов?
Чутьем Червленый угадал безмолвный вопрос Юрия и сказал:
– Не боись, четырехглазый, папашкам этим я не служу. Червленый вообще никому не служит – сам себе и король, и император. А вот малявами, бывает, обмениваемся. В общем, кой-какие справочки об вас навел и знаю – серьезные вы ребятки, вон даже прошлых папашек замочили. Вот и пришел сказать – и Сява, и Паленый, и Череп к вам не в претензии. Живите сами по себе, торгуйте своим рыжьем и брюликами. Если от блатных будут какие вопросы, скажите: Червленый самолично дозволил. И вообще дозволил жить самим по себе.