Что, черт возьми, здесь происходит? Бен попытался освободиться, но все напрасно. Каким образом ФБР нашло это место передачи наркотиков? Почему они обращаются с ним и с Кристиной как с преступниками? Он попытался закричать, но не мог – мешал кляп. Где сейчас Кристина? Он ее не видел. Господи, если они сделают ей больно...
– У вас есть только десять минут, чтобы выйти по собственной воле. Если вы этого не сделаете, мы забросаем вас гранатами со слезоточивым газом, который опасен для вашего здоровья! Повторяем: вы окружены. Бежать невозможно!
Если только контрабандисты не захватили заложника! Снова Бен услышал в хижине звук борьбы и приглушенные крики. Бен пытался им сказать, что там находится Волк, но – напрасно.
– Не стреляйте! – раздался голос из хижины. В нем звучали испуг и паника. – Пожалуйста, только не газ!
Кто-то вышел из хижины, Бен не мог видеть его лица, но по силуэту фигуры, росту он сразу понял, кто это мог быть.
– Стойте там, где находитесь! – гремел громкоговоритель. – Руки вверх! В противном случае мы будем стрелять!
Фигурка продолжала стоять, переминаясь с ноги на ногу.
Было очевидно, что человек напуган и не знает, как ему поступить. Он все время оглядывался через плечо.
– Повторяем, руки вверх!
Фигурка продолжала неторопливо переминаться на ступеньках.
– Джентльмены, приготовьте ваши газовые гранаты!
– Нет! – в ужасе закричал человек. – Вы же их убьете! – И Бен увидел, как его рука метнулась к карману куртки. Он так и не успел ничего сделать. Раздался залп, разорвав грохотом ночь на тысячу кусков. Первый выстрел отбросил фигурку назад. Второй залп прижал его к дереву. Он стал медленно сползать по стволу, оставляя на коре странные красные следы. Глаза у него были закрыты, и изо рта на землю капала кровь. А рука все еще сжимала в ладони маленький деревянный пистолетик!
Часть третья
Дьявольское шоу
Глава 33
Бен старался изо всех сил удержать слипающиеся веки. Будь он один, отшлепал бы себя по щекам, но вокруг сидело несколько сот человек, внимательно наблюдающих за всем происходящим. Шел первый день судебного процесса – а он, надо же, едва не засыпал на ходу.
К тому времени, как агенты ФБР привезли его в свою штаб-квартиру, было четыре часа утра. В шесть тридцать его отпустили. Бен был уверен – они знали, что судебное заседание начинается в восемь. Лишить обвиняемую и ее адвоката сна накануне процесса – вот их ход, межведомственная помощь своим коллегам.
Бен ничего не слышал об арестованных ими пилоте и велосипедисте. Ничего не знал о Волке.
Кристина сидела за столом советника, сложив на коленях руки. Внешне хранила спокойствие, как инструктировал ее Бен, но было заметно, что ей это дается с трудом. Как и он, она конечно же сильно волновалась. Следы волнения и бессонной ночи не могла скрыть никакая косметика: черные круги под глазами были видны всем.
На ней было простенькое голубое платье в цветочек с кружевным воротничком. Ничего подходящего в ее гардеробе обнаружить не удалось, и Бену пришлось самому купить это платье в магазине подержанных вещей, который располагался напротив его офиса. На сей раз он не хотел рисковать, зная ее вкус. К платью он прикупил даже туфли и кое-какие аксессуары. Он считал, что у него хороший вкус и в этом наряде она будет выглядеть достаточно привлекательно и сообразно моменту. Присяжные вполне могли бы ей симпатизировать.
Зал заседаний был переполнен. Первый ряд на галерее отгорожен для прессы. Оставшиеся шесть рядов, справа и слева, переполнены любопытной публикой, которая хотела собственными глазами увидеть известную наркопринцессу. У задней стены зала даже добавили два дополнительных ряда для тех, кто был согласен провести на ногах весь день. За стенами зала люди ждали, не освободится ли случайно место на галерее. Охранник сказал Бену, что некоторые тут ждут с шести часов утра. Бен не мог в это поверить – ведь всего-навсего уголовный процесс, а не театральная премьера. Но на этой неделе в Тулсе премьер не предвиделось, и все устремились на процесс.
Перед глазами Бена рябило море лиц, но немногие казались ему расположенными дружески. Бен с трудом упросил Джонса остаться в офисе, отвечать на звонки и продолжать изучать документы из офиса Рейнольдса. Лавинг до сих пор так и не появился. Оставалось надеяться, что его не найдут на дне реки Арканзас с бетонным грузом на ногах.
На галерее Бен увидел Марго Ломбарди. Нормально, в конце концов, она вдова убитого.
Марго сидела в первом ряду в солнцезащитных очках. Видимо, не хотела, чтобы ее узнали. Хотя винить ее не в чем.
Перегнувшись через барьер, он окликнул ее:
– Миссис Ломбарди?
– Да? – удивленно откликнулась она.
– Не мое дело вам советовать, но раз вы находитесь в зале заседания, вас могут вызвать давать показания.
И напомнить жюри, что Ломбарди был женат, подумал Бен.
Вот будет здорово!
– Мольтке меня уверил, что этого не случится.
– Мадам, – придвинулся ближе Бен, – ваш адвокат Квин Рейнольдс скрыл документы, которые, я полагаю, могли бы сыграть решающую роль при защите Кристины.
– О... Господи. Вы ему об этом говорили?
– Да. Неоднократно. И все-таки он отказался представить эти документы. Мне пришлось привлечь независимую сторону, чтобы их получить. В результате у меня нет свидетеля, который мог быть хранителем этих документов и свидетельствовать об их идентичности.
– Я могу вам помочь?
– Если я с этим обращусь к Рейнольдсу, то уверен, что он мне откажет. Но вы его клиентка, и если обратитесь с этим вы...
– О... понимаю.
– Вы сможете это сделать? От этого зависит жизнь моей клиентки.
Марго явно колебалась. Пальцем она водила по подбородку:
– Если мой адвокат не хочет, чтобы вы видели эти документы, то у него, очевидно, на это есть причина.
Бен сжал челюсти.
– Видите ли, мое финансовое положение сейчас очень ненадежно... Если мой адвокат полагает, что это не в моих интересах, я доверяю его мнению.
Эти рассуждения были ему знакомы: адвокат ссылается на клиента, а клиент – на адвоката.
Раздраженный и расстроенный этим ответом, Бен вернулся к столу, где сидела обвиняемая.
Мольтке продолжал играть на публику. Энергия била в нем через край. Он был полон энтузиазма. Ему явно казалось, что процесс уже у него в кармане. Он чувствовав вкус победы, а за ней маячило место в сенате.
А почему бы и нет? – подумал Бен. Подобные уголовные процессы всегда бывали прекрасной рекламой для прокурора. Здесь он мог порезвиться вволю. Все эти телевизионные сказки о судьях и адвокатах, которые отдают все свои силы тому, чтобы не были осуждены невиновные, – просто абсурд. Да они могут засудить любого, кого захотят. Обвинители, полицейские, представители судебной медицины – все они игроки одной команды, и все стремились выигрывать. Принцип презумпции невиновности – это просто неудачная шутка. Прокурор умело манипулировал членами жюри, большинство из которых считало: не будь обвиняемый в чем-то виноват, то и не сидел бы на скамье подсудимых.
Бен посмотрел на часы. Дерик опять опаздывал. Может быть, читал одиннадцатичасовое ходатайство, вновь отправленное Беном, пытаясь найти разумные причины отказа на все его ходатайства. И все же Бен надеялся, что Дерик вынесет окончательно решение по его ходатайству, исключающее всякое подозрение в причастности Кристины к убийству Ленни.
Хотя Мольтке утверждал, что у него имеются важные доказательства, уличающие Кристину, и от него ждали выдвижения против нее обвинений в убийстве, он пока этого не сделал. И до тех пор, пока эти обвинения не были выдвинуты, Бен настаивал на том, что доказательство смерти Ленни никак не может помочь в поисках убийцы Ломбарди, а посему нечего и обсуждать этот вопрос. Дерик же, в духе типично судейской трусости, решил попридержать свое постановление по этому вопросу, "пока вопрос не будет поднят в ходе судебного разбирательства".