Джером ничего не понимал. Ему стало жаль старушку.
— Вы говорили, что доктор Холкомб здесь?
Она снова посмотрела на него тем же отсутствующим взглядом, как будто пыталась собрать ускользавшие мысли вместе.
— Двое. Женщина. Доктор Холкомб. Ах, да, доктор Холкомб. Может быть, войдете?
Она открыла дверь полностью.
Джером вошел и снял шляпу. Он настойчиво повторил имя доктора, чтобы оно закрепилось в ее памяти. Старушка аккуратно притворила дверь и взяла детектива за руку. Ему показалось, что она еле-еле держится на ногах. Да и вообще, внешне она немногим отличалась от тени. Ее старческие глаза были полны жалостной мольбы.
— Вы — его сын?
Джерому пришлось солгать, но сделал он это небезосновательно.
— Да.
— Тогда пойдемте.
Она взяла его за рукав и повела через комнату к двери в боковой стене. Она шла медленно, дважды останавливалась, чтобы пробормотать свое заклинание:
— Сначала мужчина, потом женщина. А теперь один. А вы его сын.
И дважды она останавливалась и прислушивалась.
— Вы слышите? Как бьет колокол? Обожаю послушать его. А потом мне становится страшно. Вы когда-нибудь обращали внимание на колокол? Он всегда навевает мысли о церкви и разных священных вещах. Этот прекрасный колокол… сначала…
Выжила ли уже женщина из ума или находилась на грани того, но она точно была не в себе.
— Ну же, матушка. Я понимаю, сначала колокол, но как насчет доктора Холкомба?
Упоминание этого имени вернуло ее в реальность. С минуту она стояла в недоумении, пытаясь собраться с мыслями. Потом вспомнила и указала на дверь в стене.
— Он там. Внутри. Доктор Холкомб. Вот откуда они приходят. Туда и уходят. Доктор Холкомб. Пожилой джентльмен маленького роста с красивыми бакенбардами. С утра он был мужчиной, а теперь стал женщиной. Теперь их двое. Ах, боже мой, может быть мы услышим колокол.
Джером начинал ощущать запах беды. Старая дама была, определенно, не в себе; дом выглядел нежилым и убогим; скудная мебель за многие годы обветшала и кое-где подгнила; каждый звук, даже шум от их дыхания, многократно усиливался, отчего становилось не по себе. Детектив взялся за дверную ручку и открыл дверь.
— Теперь их двое. Теперь их двое.
Комната была пуста. Никакой мебели, абсолютно пустое и голое помещение с высоким потолком в старинном стиле. Ничего более. Ничего странного и таинственного Джером не заметил. Старушка продолжала цепляться за его руку и бубнить:
— Теперь их двое. Теперь их двое. С утра был мужчина, теперь — женщина. Теперь их двое.
— Да что ж вы, матушка, не нужно. Может быть…
Но тут высохшие пальцы старушки вцепились ему в руку, глаза зажглись, рот приоткрылся, и она вдруг прервалась на полуслове. Джером оцепенел. И не удивительно. В центре комнаты, не более чем в десяти футах от него, раздался ясный и мелодичный звон. Звон церковного колокола. Всего одним раскатистым ударом он наполнил комнату, заглушая все остальные звуки, заставляя воздух вибрировать. И так же неожиданно смолк. Тут же детектив почувствовал, как хватка на его руке ослабла, и тело старушки бесформенной грудой повалилось к его ногам. Жизнь и разум, находившиеся так близко к последней черте, на глазах у ошеломленного Джерома пересекали этот рубеж. Бедняжка! Произошла трагедия, смысл которой он не мог понять. Он нагнулся, чтобы ей помочь; руки у него дрожали. Склонившись над нею, детектив услышал, как душа ее, уносившаяся в царство теней, прошептала:
— А теперь их двое…
Глава IV
Исчезли
Джером был крепким парнем с железными нервами и старался никогда не давать волю эмоциям. За время своей работы он частенько попадал в странные и необычные ситуации, но ни одна из них не походила на эту. Бормотание старой дамы непрерывно гудело у него в ушах. Он осторожно поднял ее, отнес в другую комнату и положил на обтрепанный диван. Ее лицо еще сохраняло следы былой красоты. Кто она такая? И какой же была ее жизнь, что привела ее к подобному концу?..
«Теперь их двое» — эти слова пугали его. Подсознательно он ощутил тот груз, который давил на душу старушки. Как будто все это бремя переместилось на его плечи. И еще у него появилось предчувствие какого-то невиданного бедствия.
В спертом воздухе скудно освещенной комнаты пахло плесенью. Офицер огляделся вокруг. Заблудившийся солнечный лучик, проникший в комнату сквозь разбитый ставень, тщетно пытался рассеять сумрак. Джером подумал о старушке и о докторе Холкомбе. «Теперь их двое». Может, несчастье случилось с ними обоими? Расследованием этого, прежде всего, и нужно заняться.