И опять моросил дождь. В вольере трава намокла и скользила, пару раз Джош 'целовался' с землей, что никак не способствовало поднятию настроения. Не способствовали поднятию настроения и ехидные комментарии Кшиштофа. Похоже, собачник единственный, кого не смущает и не трогает слепота клиента. Что само по себе неплохо.
У Мэвы второй день раскалывалась голова — реакция на повышенную энергетическую активность в городе, как пояснил отделовский медик. У Джоша вот тоже ныл висок. С Богуславом повторно как бы ненароком встретиться и поговорить 'в неформальной обстановке' не удавалось.
И опять — тупик! Это не расследование, это же путешествие из одного тупика в другой. Из одной за…. Неприличную аналогию Джош решил не продолжать даже мысленно. Что же делать дальше? Хоть снова мэвину отраву заглатывай.
***
Пятница. Вечер. Начало ноября. Надоедливый дождь нескоро еще обернется колючим снегом, нескоро еще перестанет чавкать и хлюпать под ногами грязь грунтовой дороги по пути от кинологической школы на остановку, нескоро тонкая корочка льда заставит неаккуратных пешеходов падать и калечиться, и оглашать окрестности маловразумительными, но исключительно экспрессивными воплями. Да уж, зубодробильные ассоциации.
Но пятница, вечер — время, когда окрыленный грядущими отдыхом рабочий люд спешит по домам, к сухому теплу, вкусному ужину и бормочущему сладкий бред телевизору. Люд торопится, не глядит под ноги и по сторонам, за усталостью забывает об осторожности, за планами на выходные — о том, что рядом такие же погруженные в себя, невнимательные соседи. От улицы Яскольца к Варшавской пришлось пробиваться сквозь не понять с чего образовавшуюся толпу, усиленно работая локтями и полностью положившись на чутье Цезаря. Псу толпа не нравилась. Пес рычал и огрызался.
От Варшавской к Старому рынку добрались без приключений, а вот на перекрестке обдал грязными брызгами неведомый лихач-автомобилист. Но Джош упорно стремился к цели — давненько не захаживал в 'Марну', Гнежка должна уже прилично взволноваться — и достиг ее. Мэва сегодня допоздна на курсах, поэтому на приличный ужин в ее исполнении можно не рассчитывать. Так хоть перекусить и перекинуться парой слов с официантками — чтоб не теряли своего постоянного клиента и не нервничали попусту.
В 'Марне' было шумно и душно, но с порога — обдало уютными ароматами кофе и ванили, милой суетливой деловитостью хорошего кафе.
И привычное с порога:
— Шестой столик! — тут же оборвалось радостным: — Пан Джозеф, как хорошо, что вы к нам наконец заглянули!
Обычно флегматичная Марица облила восторгом и затараторила:
— Вы садитесь! Сейчас обслужу соседний столик и к вам подойду! А песик — ваш? Ему тоже чего-нибудь принести? Ладно, сейчас… Всё расскажите и познакомите. Я мигом!
И убежала, гремя посудой.
— Да, я тоже немного соскучился, Марица… — про себя, в полголоса…
Мигом — так мигом, только бы 'песик' не разнервничался в непривычном месте, полном дразнящих запахов и посторонних людей. Но нет. Что бы там Кшиштоф не говорил насчет избалованности Цезаря, вышколен пес был безукоризненно. И очень понравился Марице, Гнежке, Клариссе… На нового 'клиента' поглазеть сбежался весь наличествующий персонал женского пола.
— Так что будете брать? Как обычно?
— Да, эспрессо и тосты. И еще — чего-нибудь посолидней на ваш вкус…
— Наконец-то пан Джош за ум взялся! Мужчина должен много кушать! — Гнежка в своем репертуаре — провозгласила на все кафе. А потом непривычно склонилась к самому уху посетителя и прошептала таинственно. — Да, кстати. Пан, а вас на днях какой-то человек спрашивал. Хотел вроде поговорить с вами. И про вас вызнавал.
— Что за человек? — кого еще нелегкая принесла? Кого вдруг заинтересовала скромная персона пана Рагеньского?
— Да не знаю. Обычный. Высокий. Блондин. Ну, глаза такие светлые… Ну, обычный.
— А что говорил? — никаких блондинов среди знакомых Джош точно не имел. Разве что с кем познакомился после…
— Да про то, куда вы пропали, и часто ли здесь бываете. Говорит, ваш старый друг. Но я ему ваш адрес давать не стала, мало ли чего…
— Да, спасибо. Вы правильно поступили. Если еще будет спрашивать, снова скажете мне, хорошо?
Действительно, странно. Старый друг? Нет, не может быть. Ладно, завтра теперь уже разбираться будем.
Джош расплатился, перецепил сытому Цезарю шлейку и двинул опять — в морось и приглушенные шорохи позднего вечера. А на улице на удивление потеплело и посвежело. Наконец-то схлынул поток спешащих людей, почти прекратился дождь, только кое-где капало с крыш и деревьев. В воздухе сквозь бензиновые пары и табачный дым проступил прелый запах осени. И, кажется, темно уже, наверняка зажглись тусклые уличные фонарики. И усталость во всем теле — сильная, но приятная, даже мышцы после двух изматывающих тренировок 'гудят' довольно, радостно… Из дел осталось только выгулять Цезаря.
— Молодой человек, извините…
Задумавшись, Джош не сразу понял, что обращаются к нему.
— Молодой человек с собакой, простите… — настойчиво повторили, приближаясь.
— Да… что? — Джош чуть замедлил шаг, сообразив, что идет уже не один. Рядом мягко шлепали по лужам. Дышали несколько тяжеловато, как после бега.
— Еще раз прошу прощения, я тут вас с собакой несколько раз видел, все хотел насчет нее спросить. Можно? — невидимый собеседник говорил приятным баритоном и уже проявил отменную вежливость, извинившись за минуту разговора аж трижды. Поэтому смысла отказывать человеку Джош не видел.
— Да, конечно.
— У меня тут сынишка на рождество собаку выпрашивает уже третий месяц, и, чую, если не куплю — с ума сведет. Лабрадора просит. У вас ведь лабрадор?
Да и Цезарь на собеседника хозяина не реагирует. Значит, счел безопасным.
— Так я хотел узнать — сложно ли такую псину содержать и что для нее нужно. Ну и там, агрессивен ли, как с детьми? А то мой охламон и ангела до белого каления доведет. Не могли бы дать небольшую консультацию?
Внутренне пожав про себя плечами, Джош кивнул:
— Могу, — до дома еще минут семь ходьбы, сейчас еще только первый перекресток будет. — Но я вам вряд ли помогу — Цезарь у меня всего две недели, я не то, чтобы очень уж разбираюсь. Но пока проблем не было.
Ага. Вот и перекресток. Светофора нет, только 'зебра', поэтому нужно остановиться и переждать.
— Цезарь у меня очень умный…
— Позвольте помочь. Вы же, извините за бестактность, совсем ничего не видите?
— Ничего. Так вот, Цезарь… — подхватили под руку, уверенно потянули через дорогу. Ладонь у непрошенного помощника оказалась сухой и горячей. — Кормлю нежирным мясом, кормами специальными. Очень любит бараньи ребрышки…
Будущий собачатник слушал внимательно, задавал дельные вопросы и совершенно очаровал Джоша своим неподдельным интересом к собачьей природе. Опять же — угостил Цезаря заблаговременно припасенной косточкой, что тоже выдавало искреннюю симпатию к собачьему племени.
— Да, и выгуливать не меньше двух раз в день. Один раз маловато будет… — Слева жилые дома, продуктовый супермаркет, магазин, справа — два дома, потом проулочек, и потом уже лавочка, в которой Джош и квартировался. — Вы еще что-то хотели узнать?
— Да, тут вот еще маленькая просьба… — собеседник, как парню показалось, мнется и стесняется. Джош хотел уже подбодрить мужчину… Когда под ребра уперлось острие.
— Что вы…
— Не дергайся. И псину свою не дергай. Без глупостей… — А голос не изменился: такой же спокойно-доброжелательный — контраст между содержанием фразы и интонациями (а в особенности — острие ножа) так Джоша поразил, что он замер на месте, не смея пошевелиться. И сразу же был 'подбодрен' тем же холодным, бритвенно-отточенным лезвием. Но… Человек рядом вроде бы простец? Не маг… Так что же происходит?! — Не останавливайся. Сейчас мы спокойно, не привлекая внимания, дойдем до следующего переулка и там свернем…