На этом беседа с пациентом была закончена. Уклонившись от настойчивых расспросов хозяина дома и его жены и наказав им хорошенько ухаживать за больным и ни в коем случае не подпускать его к дому Тэннера до тех пор, пока оттуда не будет увезено тело Блейка, доктор поехал к себе
домой, с каждой минутой все более и более дрожа от волнения. Нетерпение, с которым он жаждал ознакомиться с содержанием предсмертных записей поэта, не помешало ему, однако, поставить машину в гараж, подняться в дом, переодеться в уютный домашний халат и даже, достав из аптечки склянки с успокоительными лекарствами, разместить их на столике у кресла. И только после всех этих приготовлений доктор взялся за рукопись. Неспешно разложив листы в порядке их нумерации и оттянув тем самым процесс чтения еще на добрый десяток минут, доктор в конце концов погрузился в изучение текста.
Наверное, не будет лишним рассказать в двух словах о событиях, имевших место после того, как доктор прочитал всю рукопись от начала до конца. При этом следует отметить тот немаловажный факт, что никому и никогда не довелось бы узнать об этом поразительном документе, если бы не миссис Морхауз, супруга доктора, которая надежно спрятала рукопись от своего мужа, пока он, пребывая после ее прочтения в состоянии глубочайшего транса, неподвижно сидел в своем мягком кресле, уставив невидящий взгляд в потолок и никоим образом не реагируя на громоподобный стук в дверь кабинета, способный, наверное, разбудить обитателей египетских гробниц. Но как бы чудовищен ни был этот документ, а в особенности то явное изменение стиля в конце его, невозможно, тем не менее, отделаться от чувства, что изрядно просвещенный в местной мифологии доктор узрел в этих записях некий недоступный другим смертным (к великому счастью для последних) высший ужас . Вообще же, практически все жители Фэнхема придерживаются того мнения, что знание доктором большого количества местных преданий и сказок, услышанных им от деда в пору его юности, сделало его обладателем неких особых сведений, в свете которых жуткий дневник Ричарда Блейка обрел в его сознании новое, совершенно определенное и разрушительное значение, почти непереносимое для человеческого ума. Возможно, именно поэтому он так долго не мог оправиться после того июньского вечера и с такой неохотой позволил ознакомиться с содержанием рукописи жене и сыну (сам же он с великим удовольствием сжег бы эту дьявольщину в камине, если бы не вмешательство домочадцев, с большим трудом отговоривших его от этого). Но самое интересное заключалось все-таки в той замечательной быстроте, с которой доктор, во-первых, приобрел дом Тэннера в свою собственность, а во-вторых, приказал снести его до основания, да при этом еще и выкорчевать все растущие на болоте деревья, несмотря даже на значительную их удаленность от дороги. С той поры и вплоть до настоящего времени на все попытки заговорить с ним об этой давней истории он реагирует упорным молчанием – наверняка он намеревается унести эту тайну с собой в могилу, будучи уверенным в том, что, избавившись от ее тяжкого бремени, мир изменится к лучшему.
Предлагаемая вашему вниманию рукопись была скопирована нами с любезного разрешения Флойда Морхауза, эсквайра, приходящегося доктору родным сыном. Некоторые опущения, обозначенные здесь звездочками, были сделаны исключительно в интересах читающей публики – мы не хотели подвергать суровым испытаниям сознание подавляющего большинства ее представителей, – в то время как другие подобные опущения вызваны всего лишь неразборчивостью оригинала в тех местах, где автор рукописи, с быстротою молнии выстукивавший вслепую потоки слов, сбивался на двусмысленные или же попросту невразумительные морфемные образования. Кроме того, в тех местах, где пропуски легко можно восполнить по контексту, были предприняты попытки восстановить утраченные предложения. Что же до изменения стиля в конце документа, то о нем лучше промолчать. Впрочем, исходя из содержания машинописного текста и его технического исполнения, мы можем предположить, что вконец измученный ум несчастного столкнулся в процессе печатания с неким непереносимым кошмаром, перед которым побледнело все то, с чем ему приходилось встречаться раньше. А в общем, никому не возбраняется делать на этот счет какие угодно догадки.
Итак, вот этот документ, составленный в стенах проклятого старинного дома человеком, чей мозг не мог воспринимать звуки и зрительные образы большого мира, и, пребывая в состоянии абсолютного одиночества, соприкоснулся с неведомыми силами, – добра ли? зла? – о которых не дано знать никому из тех, кого судьба не подвергла такому жуткому наказанию, как лишение зрения и слуха. Картина, что смутно вырисовывается из этих невероятных записей, совершенно не стыкуется с нашими знаниями о мире, почерпнутыми из физики, химии и биологии; холодный логический ум скорее сочтет ее результатом внезапного умопомешательства, которое непостижимым образом затронуло не только автора рукописи, но и его слугу, в ужасе покинувшего дом незадолго до смерти своего хозяина. Мы представляем этот документ на ваш беспристрастный (или же пристрастный) суд, тем более что доктор Арлоу Морхауз все так же продолжает хранить упорное молчание.