— Ладно. Пошли к девчонкам. — Предложил я.
Когда мы приблизились, нас встретил гомон возмущённых голосов. Оказывается, ни одну из них не пускало на дорогу. Вдоль нашего забора по тротуару, иди, сколько хочешь, а вот за пределы, ни-ни.
— Суицидницы! — Передразнил Генриетту я, подняв руку. — Хватит на сегодня экспериментов. Пора домой. Надо обдумать. Очень много информации. Заодно чайку попить.
Мы дружной толпой ввалились в вестибюль и замерли. У дверей собралось почти всё местное женское общество. Девчонки стояли у окон, наблюдая за нами. Передние ряды сидели на корточках, вторые стояли, наклонившись, упершись руками в колени, третий ряд стоял просто так. И всё равно многие не могли видеть происходящего за стеклом. Поэтому в рядах время от времени происходило движение. Народ менялся местами, одни уступали другим.
— Во, дела! — Зашептала Дженни.
— Уважаемые гражданки жилого комплекса пока что без названия. — Громко провозгласил я. — Минуточку тишины! Не надо толпиться, заглядывать через плечо друг дружке. Во-первых, каждая из вас отныне сможет выйти и в спокойной обстановке осмотреться. Теперь это можно. Во-вторых, на данный момент уже поздно и видимость никудышная. Я сейчас вкратце расскажу, что нам удалось разглядеть. Но перед этим хочу сказать, что на самом деле любой живущий в нашем обществе сможет выйти и не только осмотреться, но и прогуляться вдоль дороги по тротуару. На дорогу никого не пускает кроме меня. Возможно это предупреждение или что-то наподобие охраной системы. Мне об этом не известно. Но то, что это явное предупреждение сомневаться не приходится. Всё потому, что вон там (я махнул рукой вправо) находится тюрьма. Нам удалось рассмотреть её в деталях. Для чего здесь подобное заведение мне непонятно. Но колючая проволока поверх мощной стены не оставляет надежды на ошибку в увиденном. Завтра вы сами сможете в этом убедиться. Не исключаю варианта кражи, то есть любую из вас, зазевавшуюся, могут украсть за пределами стен нашего особняка. Проще говоря, здесь вы в безопасности, двор в вашем распоряжении, парк, здания на территории. А вот там (мах рукой в сторону улицы) ваша безопасность в ваших руках. Что вас ждёт там, мне неизвестно. А терять хоть одну из вас нет никакого желания. Поэтому сейчас наружную дверь я закрываю до завтрашнего утра. После собрания двери будут открыты. Вы сможете устроить себе небольшой променад.
— А что слева? — Раздался голос из глубины вестибюля.
— Слева особняк. Он гораздо дальше тюрьмы и нам удалось рассмотреть лишь фасад здания. На вид он довольно-таки приличный, но что внутри? Неизвестно. Прямо перед нами лес. Но очень далеко. Даже с биноклем нам не удалось ничего увидеть. Дороги туда нет. Ещё вопросы будут?
— А мы… Вы попробуете туда добраться? — Снова спросили из толпы.
— Трудно сказать наверняка. Понятное дело, что это необходимо, проблема в том, что идти туда пешком часа три, и столько же назад. А где гарантия, что это безопасно? Что будет с вами, если меня не станет? Я этого не знаю, и проверять как-то не хочется. Если вы общим собранием решите провести эксперимент, то мне ничего не останется, как подчиниться большинству.
Ропот в рядах послужил неоднозначным ответом, что далеко не каждая из присутствующих жаждет провести подобный эксперимент.
— Если вопросов нет, то дверь на запор, и по домам.
— Дайте записные книжки? — Попросили из дальних рядов.
— Зачем? — Спросила Альбина, опередив меня.
— Хотя бы телефоны записать. А то запомнить невозможно. А на стенах писать не получается, исчезает всё.
— Здорово! — Сказал я. — Вот и ещё одно свойство стало нам известно.
— А какие ещё? — Поинтересовалась Марианна.
— А ещё, — заговорил я таинственным тоном, — ещё нельзя устроить суицид.
— А что это такое? — Спросили из толпы.
— Самоубийство. — Ответили оттуда же.
— А зачем? — Опять спросил тот же голос.
— Жить надоело. — Ответили с другой стороны.
— Глупо. — Подвёл итог голос.
— Разумеется, глупо. Но пробовать не советую. Пропадут все столовые приборы, режущие, колющие, любые, какие только могут нанести увечие. Рвать простыни на верёвки, чтоб повеситься, тоже не советую. Простыни просто исчезнут. Будете спать на голых матрацах.
— Во, дела?! Это кто такой?
— В каком смысле? — Не понял я.
— Какой дурак!.. Ой!.. Какая дура решилась на это?