Мои размышления беспардонно нарушил телефонный звонок. Сначала я решил: "Пусть себе звонит. Надоест, перестанет". Однако телефон не умолкал. Пришлось выключить воду, и взяться за полотенце. Телефон продолжал трезвонить.
— Блин, совсем распоясались. — Бурчал я, заворачиваясь в полотенце и топая на звук. — Неужто не понятно, коли не беру трубку, значит, занят. А вдруг у меня женщина? Напрочь совесть потеряли. Ало? Какого?..
Ваше величество, — не слушая мои ругательства, заговорила трубка голосом Алёны Игоревны. — Беда. Пирамида проснулась.
— Какая пирамида?! Ты чо… — Я осёкся. — Откуда сведения?
— Наблюдатели с башни сообщили. Туда срочно вызвали всех магов.
— Твою же медь!.. Алёна, я сейчас оденусь. Жди меня в приёмной. Нет. Лучше иди ко мне, так быстрее будет. Но передай всем, чтоб башню ни кто не покидал без моего разрешения! К пирамиде никому не приближаться! Всех, находящихся за пределами башни, удалить от пирамиды как можно дальше. А лучше эвакуировать переходом в Белозёрск.
— Поняла, выполняю. — И секретарь положила трубку.
— Блин, про Изольду забыл сказать. — Хрястнул трубкой по аппарату в отчаянии. — Ладно, на месте разберусь.
Впрыгнув в штаны, сунул ноги в босоножки без носков. Искать времени не было. Схватил футболку, на ходу пытаясь просунуть голову в ворот. В углу жалобно звякнула гитара.
— Дьявол, — ругнулся я. Вскакивая с кресла я невольно столкнул его с места. Оно зацепило гитару. И тут же голове молнией мелькнула мысль: "Это же я вчера вечером наэкспериментировал! " Но задумываться времени не было. Я выскочил за дверь. Алёна помогла мне окончательно влезть в футболку, заодно поправив. Мы взялись за руки и побежали по дворцовым переходам к чёрному ходу темпоральной башни. Да, был такой ход на нашем этаже. Про него знали лишь я и Сяомин. Алёна знать не могла, но бежала потому, что я тащил её за собой.
Выскочив на вершину Междуреченской башни я услышал:
— Да вон она!
Это был голос Элины.
— Вы о ком? — Спросил я, пытаясь восстановить дыхание.
— Изольда к пирамиде побежала. — Ответила Сяомин.
— Как?! Я же приказал… — Но договаривать не стал, а заорал, как слон на случке: — Изольда! Назад! Не смей!
Я бросился к люку, ведущему вниз. И в этот момент тугая, горячая воздушная волна ударила с такой силой, что башня наклонилась, а мы разлетелись по площадке как кегли кто куда. Большинство влетело в портал. Меня же швырнуло к противоположной стороне в проём между зубцов. Инстинктивно я расставил руки, и врезался в ограждение, со всей дури приложившись затылком о верхний край. От удара в голове помутилось. Припоганнейшее состояние тошнотворности, смешанной с очень неприятным ощущением в носу буквально оглушило. Я рухнул на пол. Может съехал, не знаю, но не буду приукрашивать своё падение. Действительно, я свалился, как куль с картошкой. Тряся головой, и гладя многострадальный затылок, уселся, опершись на стену. Слёзы сами собой покатились из глаз. Я вытирался рукавом, стараясь не отрывать руки от гудящей головы.
Из портала появились первые улетевшие. Вернее, этой первой оказалась Лина. Она сначала бросилась к парапету, и лишь не заметив ничего подозрительного внизу, огляделась. Из портала выскочила Сяомин вместе с Матвеем и Никаноровичем. Как они влезли в окно портала, осталось загадкой. За ними остальные: Егоров, Вармантов, чеплыгин, Кавалевский, Грабовский, Стаховский, Лесовой. Каждый, появлявшийся на вершине башни, спрашивал: "Что там? " и бросался к парапету. Лишь Лина с Сяомин и военными в первую очередь бросились ко мне. Помогли подняться. Отряхнули. Матвей даже флягу с водой сунул мне в руки.
— Что там? — Наконец поинтересовался и я, отхлёбывая, и возвращая флягу.
— Отсюда не видно. Толи скала, толи камень. В любом случае, уж очень яркий… Или яркая… — Сказал Кавалевский, и пояснил: — Блестит, как стекло.
— пошли. — Прохрипел я, откашливаясь. — Теперь можно.
— А не опасно? — Спросила, появившаяся из портала, Генриетта.
— Уже не опасно. — Напряжённым голосом сообщила Лина.