Мы спустились с лестницы. Покинули пределы башни, и направились к бывшей пирамиде. Если сначала нашего движения народ перебрасывался фразами типа, на что это похоже? Минерал это или спёкшийся песок? То по мере приближения к месту событий, голоса становились тише, фразы короче. А ещё через пару шагов вовсе прекратились.
— И что здесь? — Спросил я, ощутив перед собой препятствие.
— Памятник. — Неуверенно произнесла Генриетта.
— Чего?! — Не понял я.
— Памятник. — Повторил поражённо Рабсул Рустамович.
Сяомин опомнилась первой.
— Трудно сказать, что это на самом деле. — Начала она свои объяснения. — Перед тобой пирамида из неизвестного вещества. Очень похоже на хрусталь. Но я не уверена.
— Похоже, но не хрусталь. — Сказал Чеплыгин. — Тут без экспертизы не обойтись.
— м-да. — Задумчиво произнёс Вармантов Илья Петрович. — Памятник. По-другому и не скажешь.
Мы стояли перед четырёхгранной пирамидой, насквозь просвечиваемой солнечным светом. Высота её составляла не менее десяти метров. Длина ребра у основания пять метров. Причём, у видимого основания. Как позже выяснилось, фундамент пирамиды уходил на глубину семи метров из однородного вещества, как и наземная часть. В центре этого сооружения располагалась вращающаяся против часовой стрелки змея, кусающая себя за хвост. Со стороны казалось, будто змея хотела распрямиться, но что-то не позволяло ей сделать это. При этом наблюдался интересный эффект: зритель, наблюдавший за происходящем внутри, видел одно и то же из любого положения и любой грани пирамиды. Сначала мы думали, что это такой оптический обман. Но четыре наблюдателя с каждой стороны одновременно видели одно и то же. Сама же магиня исчезла бесследно.
Я протянул руку и коснулся пирамиды. Ощущение было, будто коснулся ладонью хорошо отполированный, чрезмерно замороженный лёд. Рука скользила, не задерживаясь на одном месте даже если её намерено придерживать. Стык двух перпендикулярных граней был закруглён. Вершина была срезана, образуя небольшую площадку.
— А где же Изольда? — Спросил я, растерянно. — Змея есть. Камни, образовавшие пирамиду превратились в хрусталь. А куда подевалась магиня?
— мне кажется, — неуверенно заговорила Лина. — Она внутри. Только невидима. Она держит змею, не давая ей выпрямиться.
— Но почему невидима? Как это может быть?
— Не знаю. Но ощущение именно такое.
Мне тоже казалось, что Изольда внутри, но я не хотел это признавать. Я вообще не мог себе представить дальнейшей жизни без советов этой умнейшей девушки.
— Верните мне Изольду. — Попросил я, понимая, что это невозможно. — Верните её, маги!.. Пол царства тому, кто сумеет это сделать.
Вокруг стояла тишина, прерываемая приглушёнными рыданиями. Но в конце-концов Генриетта не выдержала, и разрыдалась в голос. Я то же понял, что пора куда-то исчезать потому, что в горле стоял ком, и никак не желал глотаться.
— Рабсул Рустамович, обратился я к архитектору. — У нас, кажется, есть скульптор. Дайте ему задание сделать памятник Изольде Феодоровне Строгоновой. Я не знаю, какой нужен материал, но хоть из чистого золота. Памятник должен быть.
Я развернулся, и быстро зашагал прочь, Лина поняла моё состояние, и отреагировала адекватно. Она подхватила меня под руку, направляя ко входу в башню.
В своих башенных апартаментах я дал волю чувствам, не стесняясь присутствия Лины. Мне было по фиг. Только что я потерял друга. Друга с большой буквы. Человека, который никогда даже в мыслях не имел что-то утаить от меня, или просто плохо подумать обо мне. Человек, который спешил на помощь всегда, в любое время суток, в любом состоянии духа.
Сколько продолжалась моя истерика, не знаю, но никто мне не мешал, не успокаивал. Лина прекрасно понимала, что слова здесь не помогут. Она переживала не меньше меня. И в какой-то момент почти без всхлипывания, сказала:
— Мне надо идти за ребёнком.
— За кем?! — Мгновенно прекратив страдания, насторожился я.
— За ребёнком. — Терпеливо повторила Лина.
— Не понял? Каким ребёнком? Откуда у тебя ребёнок?
— Не мой. Её. — Она всхлипнула. — Изольда месяц назад родила мальчика.
— Что?! — Это для меня прозвучало, как гром с ясного неба. — Изольда, родила? От кого? Почему мне не сообщили? И вообще, что за тихушничество? — Вопросы из меня посыпались, как из рога изобилия.
— Всё? — Спросила Лина, когда я затих, ошарашенный новостью.
— Что, всё?
— можно отвечать?
— давно пора.
И девушка рассказала, как месяц назад ей позвонила Изольда и попросила срочно помочь. Дело было поздней ночью. Кому охота в такое время куда-то бежать, но Лина услышала, или почувствовала, по телефону старательно сдерживаемые стоны боли. Она уточнила, куда идти, и рванула со всех ног, успев набросить на себя лишь тонкий халатик.