— Разлучились мы с нашей доченькой… — негромко начал он, но голос его сорвался.
— Я виноват. Не должен был ее одну выпускать из Дому.
— Откуда было вам знать, сынок… Видно, на роду написано… лежит бедняжка моя, уснула.
Убайдулла-ака всхлипнул, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
Теща поднималась медленно, держась за перила. Часто останавливалась, переводила дыхание. И снова шла, горестно причитая:
— Саид-ака… что же это за доля у меня такая, а? За что меня так наказал аллах? Что плохого я ему сделала? Кто теперь будет оплакивать меня после моей смерти?..
Рахим Саидов шагнул ей навстречу:
— Здравствуйте, матушка…
— Вай, сынок, что же это сделала с нами Мунисхон, а?
Она припала к груди зятя и заплакала горько. Рахимаапа взяла ее под руку, усадила на диван.
Рахим Саидов не понял, отчего в глазах у него потемнело и земля ушла из-под ног. Хафиз не успел его поддержать, он оказался на полу.
Придя в себя, он так и не мог понять, что произошло. Почему он лежит в кровати, а вокруг суетятся люди.
— Все в порядке, сынок, — услышал он голос отца. — Призови свое мужество, сынок.
Это было ранним утром. Санобар чистила на веранде брюки мужа. Щетка ударилась обо что-то твердое. Похоже на зажигалку. Но муж держал зажигалку в нагрудном кармане. А сейчас, припомнила Санобар, зажигалка лежит в нише, она только что видела ее там. Что же это может быть? Санобар не имела привычки проверять карманы мужа, но тут любопытство пересилило. Она вытащила из кармана маленькую коробочку. Открыла. В ней оказался перстень с крупным рубином. «Наверно, мне купил, а скрывает», — обрадовалась она. Надела на палец с трудом. Ничего, можно отдать в растяжку. Смотри-ка, какой красивой сделалась ее рука — прямо как у шахини. До сих пор у Санобар не было иного украшения, кроме обручального кольца, которое Сабир-ака надел на ее палец в загсе. Правда, сережки у нее есть. Маленькие, с розовыми камешками. Их подарил отец, когда она была еще совсем девчонкой. А муж не любил всякие украшения и презрительно называл их «погремушками». Жемчуг, золото, рубин. Санобар и не заводит о них речь, муж сразу начинает хмуриться. Мещанство это все, считает он. И вдруг купил. «Что же с ним произошло такое?» — думает Санобар, а сама все поворачивает руку и так и этак, любуясь перстнем. Подставила под солнечный луч, пробивающийся сквозь вьющийся по жердочкам виноградник. Рубин вспыхнул и стал похожим на спелое зернышко граната. Но тут мелькнула другая мысль: если перстень предназначен ей, почему Сабир-ака не отдал его вечером? А вдруг — сердце у нее дрогнуло — этот подарок вовсе не для нее!
Тихо, на цыпочках, вернулась она в спальню. Муж лежал, заложив руки за голову.
— Проснулись, Сабир-ака? Глядите-ка!..
Санобар протянула руку, повернула ладонь тыльной стороной к мужу, и Сабир Алиев мгновение смотрел, словно не соображая спросонок, что ему показывают, и вдруг крикнул:
— Сними сейчас же!
— Почему? — Санобар прикрыла перстень ладонью.
— Сними, тебе говорят!
Санобар поспешно стащила тугой перстень и швырнула мужу:
— Возьмите!
— Знаешь ли ты, чье это кольцо?
— Чье оно может быть, если находится в вашем кармане?.. Наверное, вашей любовницы…
— Убитой женщины!
Санобар испуганно смотрела на мужа.
— Ой, господи! Зачем же вы носите домой такие вещи? — упрекнула Санобар.
— А ты зачем роешься в моих карманах?!
— Извините… Я же никогда себе этого не позволяла.
— Где футляр?
— Вон, в нише.
Сабир Алиев положил перстень в коробочку и спрятал в карман.
— Вчера надо было кое-что проверить. Поэтому и брал его с собой, — примирительным тоном объяснил он.
Санобар, не сказав ни слова, принесла мужу чай.
— Сложную задачу предстоит решить. Пока не знаю, с чего и начинать…
Санобар молчала. Она так расстроилась, что не хотела говорить. Прониклась и жалостью к женщине, которая носила этот красивый перстень. Но была и огорчена тем, что он не оказался подарком, предназначенным ей.
Муж, конечно, догадался, чем она расстроена. Осторожно обнял за плечи, поцеловал в висок.
— И что ты в нем нашла хорошего? Грубое, тяжелое… Я куплю тебе другое. Вот получу зарплату, добавим из тех денег, что лежат на путевки, и купим.
— А курорт как же?
Сабир Алиев вздохнул, отводя взгляд:
— Поедем. Вот только с делами управлюсь.
Однако по тону, каким он это сказал, Санобар поняла, что их поездка не состоится в ближайшее время. Но рано или поздно они все-таки поедут. Как ни заманчиво было иметь дорогой перстень, она, вздохнув, отказалась от него. Отдых был необходим не столько ей, сколько мужу. Он очень устал. Старается, правда, скрыть это. А сам плохо спит по ночам. Поехать надо непременно, чтобы он хоть на месяц позабыл о своей работе.