Странно, почему люди после женитьбы часто меняются, становятся другими? В чем причина? Сам он, конечно, остался прежним. Только возмужал, стал серьезнее. Да и забот прибавилось. А Мунис будто подменили. Кто знает, может, она и раньше была такой, да только он, Рахим, влюбленный в нее по уши, ничего не замечал?
Рахим обошел сквер, облюбовал одну из скамеек, сел. Здесь было тихо и прохладно. Он закурил и откинулся на спинку скамьи, раскинув руки. Поодаль, за площадкой, где возвышался памятник Карлу Марксу, промелькнуло знакомое лицо. Он всмотрелся. Это была девушка-официантка, составившая ему однажды компанию. Ему захотелось опять зайти в кафе. Он встал, но тут же раздумал. О чем он будет разговаривать с этой молоденькой девушкой?
К памятнику вышла высокая женщина. Приезжая — понял он. Женщина с интересом разглядывала памятник. У нее светлые волосы, коротко острижены. Через плечо висит пухлая коричневая сумка. Короткое, плотно облегающее ее стройную фигуру зеленое платье подчеркивало белизну ее незагорелых ног. Наверное, откуда-то с севера, где солнце скупо. Рахим смотрел, бессознательно любуясь ею. Женщина вышла на аллею, она шла прямо на него. Она кого-то ему напоминала. Кто же она? Женщина почувствовала его взгляд и обернулась. Посмотрела, слегка щурясь, и вдруг вскрикнула:
— Рахим!
— Света! — вскочил с места Саидов.
— Рахим, дорогой! — ринулась к нему женщина.
— Света! Неужели ты?
— Я, Рахим, я! Здравствуй! Как я рада!..
— Садись.
Рахим усадил ее на скамью, сел рядом.
— Я не думала, что когда-нибудь встречу тебя.
— Ты давно в Ташкенте? Что тут делаешь?
— Третий день как приехала. Сегодня решила осмотреть город… Ташкент очень изменился.
— Да, трудно узнать. А как ты живешь? Как папа, брат? — Рахим не сводил с нее глаз и не скрывал, что любуется ею.
— Папа вышел на пенсию. Мы теперь живем в Москве. И у Володи все хорошо устроилось. Только он далеко от нас.
— Где же?
— Он геофизик. И занесло его в Антарктиду.
— Ого! Это действительно далеко!
— Скоро уже приедет… Рахим, Рахим! Мы тебя так часто вспоминаем. Как ты живешь?
— Спасибо, ничего… — Рахиму не хотелось рассказывать ей о том, что произошло. — Володя женился?
— Да, у него уже двое детей.
— А ты? Ты не замужем?
— Я замужем… — Светлана сказала это легко, но опустила глаза, и легкий румянец выступил на ее щеках. — Муж… Саша, летчик. Он тоже в Ташкенте. Его командировали, и я увязалась за ним. Меня все время тянет в Ташкент, в город юности…
— Это хорошо.
— Я упросила Сашу остановиться не в гостинице, а у кого-нибудь на той улице, где мы жили… Слышала, Рахим, что тебе пришлось перенести большое горе.
— Да, — вздохнул Саидов.
— Любил ее?
— Да. Очень.
Рахим не кривил душой. Он действительно любил Мунис. Жизнь без нее для него с самого начала была бы бессмысленной, бесцветной. Он сказал Свете правду и вдруг почувствовал, что на душе полегчало. Мысли прояснились. Нет, ничто не омрачит память о Мунис, он сейчас это понял. Он любит Мунис. И будет помнить все самое лучшее, что связано с ней. Все остальное перечеркнет, выбросит из наболевшего сердца. И, чтобы пришедшая в эту секунду мысль утвердилась, он добавил:
— Она была очень славной… моя Мунис.
— Слышала. Твои соседи рассказывали мне, как она по вечерам выходила за калитку и ждала тебя. Бежала навстречу, завидев тебя вдалеке.
Было ли это? Рахим силился вспомнить. Было. Они тогда жили в старом доме. И в самом деле, он, выходя из трамвая, видел Мунис у калитки. Она взмахнет приветливо рукой и бежит навстречу. Берет под руку и трется щекой о его плечо. Так они вместе шли к дому. Она старалась шагать с ним в ногу и весело смеялась, когда ей это не удавалось.
— Ты ждешь кого-нибудь здесь? — спросила Света, нарушив течение его мыслей.
— Отдыхаю, — улыбнулся Рахим.
— Молодой ученый весь в творческих поисках…
— Может, и не совсем в творческих, но ты угадала — в поисках… Света, ты с мужем… Как, ты сказала, его зовут?
— Саша.
— Ты с ним приходи к нам. Сейчас напишу адрес.
— Ты тоже запиши мой, — сказала Света и легонько вздохнула. — Хотя бесполезно давать тебе адрес.
— Почему же? — спросил Рахим, уловив в ее интонации упрек за его давнюю-давнюю вину, когда не ответил на ее письмо.
— Все равно ты поленишься написать, — сказала Света. — Ты получил тогда мою фотографию?