И надо ли говорить о радостной истерике Хагрида, когда тот узнал, что неведомый владелец купленного участка собирается поселить в загоне (и в лесу!) очень крупного, взрослого дракона? Да Хагрид прямо-таки разрыдался от счастья — почти исполнилась его детская мечта завести дракона! И будет тут дракон — пусть не его, но будет!
А спасенный дракон сидел в новой, более просторной клетке, отъедался, отсыпался и набирался сил, кротко дожидаясь переезда на новое место. Конечно, он понимал, что у него сменился владелец, который зачем-то заботится о нем, кормит, поит, шкуру кремами мажет… Чужими руками, разумеется, связав и повалив, ну да ничего, потерпим… а там посмотрим. Тем более что глаза ему тоже лечили, заливали какой-то гадостью и плотно завязывали широкой полосой кожи. В один из приездов Гарри хозяин магозоопарка застенчиво спросил у подростка:
— Мистер Поттер, а зачем лечить дракону глаза? Разве зрение влияет на качество кости?
Гарри смерил взглядом щупленького мужичка и вежливо сказал, едва не плюясь от отвращения к самому себе — как же мерзко, когда приходиться врать, пусть и в благих целях:
— Ну что вы, господин Даас, наличие зрения на качество кости не влияет. Просто я хочу из него сделать чучело, а какого цвета стекла на место глаз вставлять — я не знаю. А вы знаете, какого цвета глаза у дракона данной породы?
— О, конечно знаю, мистер Поттер! Они красные.
— Да? А какой оттенок? Рубиновый, топазовый или опаловый?
====== Седьмая глава. Ничто человеческое... ======
С грохотом распахнулась дверь, и в комнату влетел взбудораженный Ваня, полубезумным взглядом обвел помещение и впился в Гарри, сидящего на кровати с книгой:
— Гарри! Она поправилась!!!
От вопля Вани Гарри чуть не скатился с кровати. Выронив книгу, он прижал ладони к ушам:
— Уайти… что?..
Ваня подошел и плюхнулся рядом, заговорил сбивчиво, едва не срываясь на крик:
— Марина выздоровела. Мне из дома звонили, говорил папа, а мама и старшая сестра рядом рыдали, я их слышал… Врачи руками разводят, говорят: «Чудо!» и «Воля Божья». Гарри, это ведь твой подарок так подействовал? Это ты спас Марину?
— Ну при чем тут я? — смутился Гарри, опуская голову в попытке спрятать ликование в глазах — сработало, помог волос единорога! Ваня засмеялся и сгреб Гарри в охапку, прижал к своей славянской широкой груди и, благодарно покачивая, проговорил:
— Ой, скромный ты гончар… Спасибо тебе огромное, Гарри!
Было уже начало лета, время с декабря до июня прошло плодотворно. Массажи, занятия на тренажерах, плавание в бассейнах, верховая езда, сбалансированное питание и четкий прием лекарств сделали свое дело. Гарри окреп, раздался в плечах, добавил пару дюймов роста и покрасился… Отросшие волосы стали цвета воронова крыла, а в них ярко выделялись голубые и желтые пряди, кроме того Гарри подводил тенями глаза и носил черный кожаный ошейник, украшенный шипами. И это не считая того, что он красил ногти черным лаком… Волна эмо и готов ударила не только по нему, она охватила своим безумием всех мальчишек и девчонок, достигших четырнадцати и пятнадцати лет.
К тому же имидж обязывал — у него нету байка, но есть дракон, и это повышало самооценку Гарри в его собственных глазах. К слову, о глазах… Гарри сменил очки на линзы и теперь по желанию мог менять цвет глаз. В общей столовой уже как-то попривыкли видеть то синеглазого Поттера, то черноглазого… волшебство без магии, да. Гарри носил черные одежды и черную же кожу и страшно гордился золотым «Паркером», потрясающей ручкой со стальным наконечником, она писала просто замечательно, главное чернила не забывать в неё заливать.
Странноватый внешне, Гарри внутри, однако, оставался собой. Обычным пареньком по имени Гарри, вот только Поттером он себя больше не считал, зная правду о своем родном отце — Северусе Снейпе. Ну что ж, за несколько месяцев он привык к своей новой возможной фамилии «Снейп» в тайной надежде, что Северус не откажется от него.
В то же время он боялся этого. Как-то профессор отреагирует на наличие родного сына? А вдруг он не захочет? Здесь на помощь Гарри приходила философия — не захочет, и не надо, семья у него есть.
Так или иначе, а настало время возвращаться домой, в туманный Альбион. Гарри и Ваня обменялись адресами и телефонами и клятвенно пообещали переписываться и созваниваться — у дружбы нету расстояния. И снова перелет из Германии в Англию, снова Гарри сопровождает Густав Шеллинберг. Он немного нервничает, гадает, не прибьют ли его Дурсли за то, что возвращает им немного измененного племянника? Ну посудите сами, забирал обычного мальчишку, а обратно везет не понятно кого, а вот это вот чудо — лохматое и заросшее нечто, все в коже и заклепках…
Зря волновался. В аэропорту имени Хитроу их встретили все Дурсли. Почти. Сначала полковник Шелли решил, что Дадли они оставили дома, но когда к Гарри кинулось некое гориллоподобное существо, сплошь затянутое в кожу — в облипочку — и с ядовито-зелеными волосами, торчащими короткими иглами, и с голосом Дадли… У Густава едва не случился инфаркт. Дурслей тоже не миновала чаша сия. Почти середина девяностых, чего вы хотите? По всему миру пронеслась эта невразумительная волна хиппи, все подростки были охвачены рок-н-роллом и хэви-металлом… Повсюду в свободной Европе гремели песни о свободной любви, то тут, то там раздавалось вечное: «It`s all in your head… It`s in your head… Sad but it`s true… It`s inside you…» Так стоит ли удивляться общему подростковому безумию? А ведь не только детей подхватило это течение, но и некоторых взрослых.
Гарри и Дадли оценивающе и одобрительно оглядели друг друга, хлопнулись ладонями и, радостно захохотав, крепко обнялись. Дадли из своей школы приехал поездом час назад и дома ещё не был, они все вместе ждали самолет, на котором должен был прилететь из Германии Гарри. От раннего утра у мальчиков немного кружились головы и звенело в ушах, дядя Вернон привез их домой и почти сразу уехал на работу, прихватив с собой Густава. Тётя Петунья занялась готовкой завтрака, а парни, соскучившиеся друг по другу, бродили по дому, сидели во всех комнатах, жадно оглядывая обстановку и отмечая появление неких новых вещей. В спальне Дадли Гарри увидел роскошную гитару и пришел в щенячий восторг, тут же попросил подержать семиструнную подругу. Дадли великодушно разрешил, и Гарри, сев на кровать, пристроил гитару на коленях и неумело забренчал, просто пробуя играть.
Тётя Петунья, взявшись было за выпечку, вдруг обнаружила, что нет пищевой соды, крикнув мальчикам, что она вернется через двадцать минут и чтобы они не закрывали двери, ушла. Купив требуемое, Петунья, полная самых радужных мечт, вернулась домой, поднялась на крыльцо и, ухватившись за дверную ручку, дернула, будучи в наивной уверенности, что сейчас пройдет на кухню и займется булочками… Но что это? Дверь не поддалась. Думая, что её заело, Петунья безуспешно подергала дверь на себя, потрясла, потолкала, всё без толку. Дверь оказалась заперта. Петунья позвонила, потом ещё раз. И ещё. Постучала, сначала кулаками, потом пяткой, подождала, прислушиваясь. Тишина. Оглядела пустынную по причине раннего утра Тисовую улицу. Растерянно побрела вдоль всего дома, заглядывая во все окна и стуча в них. Да где же мальчики? Почему они ей не открывают? Всего-то на двадцать минут ушла!.. Неужели убежали куда-то? Петунья в отчаянии выпотрошила свою сумочку, в робкой надежде, что в каком-нибудь кармашке завалялся ключик… Увы и ах, ключика не было. А в дом надо попасть! Делать нечего, пошла звать соседей, позвонила к Полкиссам и Гордонам, объяснила ситуацию. Встревоженные соседки стали стучаться и звонить, переговариваясь на нервной почве, ещё больше нагнетая и без того напряженную обстановку:
— А они точно дома?
— Может, спят крепко?
— Не открывают…
— А вдруг они того… удушились газом???
— Пэт, ты плиту выключила?..
Пирс и Майкл испуганно переглянулись и, подскочив, начали тормошить своих мам:
— Надо окно разбить.
— И залезть проверить.
— Вроде балкон на втором этаже открыт… — припомнила побледневшая Петунья. Мальчишки снова переглянулись и дружно рванули на задний двор. По стене, а вернее по декоративной решетке, увитой вьющейся розой, полез Майкл Гордон, высокий и сильный парнишка, внизу вслед ему смотрели Пирс, три взволнованные женщины и пёс Синоптик. Петунья невольно прижала руки ко рту — так и знала она, что пригодится решетка, прошлогодний летний урок перед третьим курсом не пропал впустую.