Подумав, он подытожил:
— Значит, к нам приедут из Шармбатона и Дурмстранга. Интересно, когда?
— А в каких странах находятся эти школы? — спросил Гарри.
— Шармбатон во Франции, — припомнила Гермиона, — а Дурмстранг, по-моему, где-то в Карпатах… наверное, в Трансильвании.
— В Южной Румынии? — уточнил Гарри.
— Да, — вместо Гермионы ответил Драко. — Портрет деда папу укорял за то, что он не отправил меня в Дурмстранг, а папа возражал ему, что Румыния далеко и что мне придется учить болгарско-русский язык.
Гарри внезапно рассмеялся, а когда друзья на него вопросительно посмотрели, пояснил:
— Я с одним парнем в Германии познакомился, вместе в санатории жили, он — русский, и его имя никто не мог выговорить. А я его Уайти звал, так его фамилия с русского языка переводится.
Гарри вздохнул и замолчал, затуманившимися глазами уставился в стеганую дерматином стену купе, с грустной ностальгией вспоминая русского товарища. А Невилл встревоженно переспросил у Драко:
— Ты сказал, на первом туре будут драконы?
Драко молча кивнул, а Невилл заволновался:
— Ну и как они собираются не допустить несчастных случаев при наличии свирепых драконов? Да некоторые виды на двадцать футов огнем плюются!
Гермиона шокированно присвистнула:
— Ого, да это настоящий огнемет!
Драко только руками развел, мол, не я это придумал. А мысли Гарри сменили направление и завертелись вокруг одной будущей проблемы, вот только как друзьям об этом сказать? И он решил начать издалека, с нейтральной территории.
— А как драконов зовут? — вопрос в никуда и ни к кому…
— Не знаю… — осторожно ответил Драко. — Их, вообще-то, никак не называют.
— Что, совсем? — деланно удивился Гарри и настойчиво попробовал ещё раз. — А всё-таки, как можно вообще драконов назвать?
— Да никак нельзя! — воскликнул Рон. — Гарри, ты что? Драконам нельзя давать имена.
— А почему? — хором спросили Гарри и Гермиона.
— Ну как почему?.. — даже растерялся Рон. Невилл укоризненно покачал головой и, раздраженно посмотрев на Рона, сказал, обращаясь к Гарри:
— Просто это как-то глупо, как, например, давать кличку овце или свинье из мясного стада. Гораздо проще зарезать барана под номером сорок семь, чем славного и милого барашка по кличке Буби.
Гарри передернулся и вдруг сорвался, не выдержал:
— Да что ж вы так погано к драконам относитесь?! Как… как к свиньям! Мясо туда, печень сюда… Мне прямо страшно от вашего равнодушия!..
Друзья оторопели и испуганно, во все глаза уставились на Гарри, искренне не понимая, что с ним происходит. А тот, надувшись, скрестил руки на груди и отвернулся к окну, но пейзажа за ним он не видел, а смотрел на свое отражение в стекле. Печальное и обиженное отражение… Гермиона робко коснулась его плеча и неуверенно начала тоненьким голоском:
— Гарри, если тебе очень надо, то давай я скажу те имена драконов, про которых я читала в книжках.
Гарри заинтересованно обернулся, и Гермиона начала перечислять:
— Мнемент, Смауг, Дымок, Гралл… ещё есть Грациллоний.
— Смауга я знаю, — одобрительно сказал Гарри. — А остальные… они откуда?
— Мнемент и Гралл из книги «Драконы Перна», а два других я только-что придумала…
— Здорово ты придумала! Мне нравится и Дымок, и Грациллоний, даже не знаю, какое лучше!
Драко и Невилл с интересом слушали их разговор и добродушно улыбались, а вот Рон… он смотрел на них с отвращением — тоже мне, клички драконам давать!
Гермиона, конечно, догадалась о причине интереса Гарри к драконам, о чем и спросила:
— Гарри, а зачем тебе драконьи имена? Это кто-то из твоих знакомых купил дракона и попросил тебя придумать ему имя?
— Почти… — уклончиво ответил Гарри. — Я его встретил в сафари-парке Серенгети, его хотели убить, но… он не дал! — и торопливо и скомканно закончил, почему-то покраснев.
Гермиона закусила губу и задумчиво протянула:
— Я когда-то читала книгу Бернхарда Гржимека «Серенгети не должен умереть». Гарри, а почему бы тебе не назвать дракона так, в честь того места, где вы встретились?
— Серенгети… — мечтательно произнес Гарри, мысленно видя перед собой светло-серую со стальным отливом голову печального дракона, который дожидался его в лесу при Хогвартсе.
Дракон Серенгети. Не успел Гарри додумать-дозвать драконье имя, как в это же самое время за много-много миль от железной дороги, по которой неспешно полз старый поезд, в своем загоне стремительно и резко поднял голову дракон. По его шкуре прошла судорога, и он выпрямился, высоко поднялся на лапах и, запрокинув клиновидную голову, издал громкий и ликующий рев. И словно шалунья-радуга решила подарить ему свои краски, она спустилась и мягко мазнула по его мощному телу, окрашивая в нежнейший перламутр. А уходя, она краешком скользнула по глазам, отдав все спектры. И Серенгети снова восторженно взревел, желая поделиться своим счастьем со всем миром — у него есть имя! Его зовут Серенгети! И это имя ему дал Хозяин-друг!
====== Десятая глава. Прибытие ======
Старый поезд дополз до платформы Хогсмида, и Гарри вдруг вспомнил, что так и не побывал там, а ведь тётя и дядя в прошлом году подписали разрешение на посещение той деревушки. Досадливо поморщившись, Гарри снял с полки свою объемистую сумку (метлы у него не было, а котел он в прошлом году перед отъездом оставил у Филча, справедливо решив, что незачем таскать его туда-сюда) и обратился к друзьям, вместе с ними покидая купе:
— Кстати, а как там, в Хогсмиде?
Гермиона пожала плечами и нехотя буркнула:
— Да ничего особенного, деревня как деревня. Мало чем отлична от большинства таких же деревень.
— Да, — неуверенно подтвердил Рон. — Ну разве что тем отличается, что там одни маги живут и некоторые магики, вроде полугоблинов и огров.
— Ну надо же! — восхитился Гарри. — Значит не один Флитвик у нас полугоблин. А огры это кто?
— Ну не знаю… похожи на йети — все волосатые, а лица они никому не показывают, носят шерстяные шлемы. Помнится, одна уборщица сунулась было к одному такому в номер, так он ревом её чуть не оглушил, у бедняжки только волосы и платье так и всколыхнулись, как от сильного ветра.*
Слушая Рона, ребята только удивленно хмыкали, проталкиваясь по узкому вагонному коридору к выходу. Вышли на перрон в темноту и под дождь. Гарри забрюзжал:
— Когда ж они освещение-то проведут и навес от дождя сделают, а?
Друзья, зная, что вопрос риторический, стройным хором ответили:
— Никогда!
Гарри насмешило то, что дождь, достигая шей и спин фестралов, стекал вниз, обтекая невидимые мокрые тела и тем самым обрисовывая их контуры, и, забавляясь, он спросил у Гермионы:
— А ну-ка, Гермиона, начинаю эксперимент! — простер руку в направлении карет и провозгласил трагически-театральным тоном: — Ты их видишь?
Гермиона глянула в указанном направлении, сначала ничего не поняла, но, присмотревшись, всё-таки увидела нечто странное — капли дождя словно натыкались на нечто невидимое и стекали как бы по стеклянной лошади…
— Ох, Гарри! Это фестралы?!
— Ага!
Вереница карет, опасно кренясь под ударами бокового ветра, упруго подскакивая на ямах и колдобинах и трясясь и поскрипывая всеми частями и деталями, ехали сквозь какой-то тропический ливень. Хлестало как… как будто весь мир вдруг превратился в Ниагарский водопад.
В вестибюле-холле изрядно промокших студентов атаковал донельзя счастливый Пивз. Гаденько хихикая, он начал забрасывать их водяными бомбами. Мокрые школьники протестующе завопили, бросаясь врассыпную, спасаясь от ещё одной водяной напасти.
Старушка МакГонагалл безуспешно надрывала глотку, пытаясь приструнить вредного полтергейста:
— Пивз! Немедленно прекрати!
— Они всё равно мокрые! — орал счастливый Пивз и, хорошенько прицелившись, запульнул ещё одну бомбочку на очередную группку, которая только что вошла в холл. Поднялись тонкие руки, страшновато блеснули антрацитово-черные ногти на длинных пальцах, сомкнувшихся на краях капюшона уличной мантии. Торжественно-медленно она скользнула вниз на плечи, открывая бледное готическое лицо, обрамленное черными волосами с золотистыми и синими прядями, янтарно-желтые глаза пронзительно сверкнули из черных провалов глазниц-теней и пригвоздили Пивза к месту. А потом раздался властный голос: