Северус наблюдал за всем этим молча и со стороны. Вот так сыночек! Дракона за каким-то ладом купил… правда, и драконы какие-то странные, не похожие на свирепых и злобных тварей, без разбору плюющихся огнем во всё, что движется. Он припомнил тот короткий миг, когда с дракона сошло радужное сияние и он сменил цвет шкуры, тогда же, помнится, что-то произошло и с глазами… вернее, изменилось их выражение. Кроваво-красные безумные, дикие глаза дракона со злобным хладнокровием следили за противником, в глубине их разорался бешеный огонь ярости, готовый вырваться, испепелить ничтожного человечка, извечного врага всех драконов. А когда ушла Радуга, Северус увидел, как исчезает из глаз кровавое безумие, как на смену красному бешенству приходит лиловое спокойствие, теплый аметистовый свет загорелся в глубине глаз возрожденного дракона. В отличие от Седрика, Северус читал сказки, хотя бы маленькому Кеннету — таково свойство всех детей, рано или поздно они заставляют взрослых снова взяться за детские книги сказок. И Северус один из немногих понял, что в глазах дракона засветился разум. У него появилось имя, он стал личностью и перестал быть безымянной неразумной тварью. Не зря же во всех старых сказках и легендах так часто встречаются драконьи имена — Смауг, Верритоэль, Мнемент, Рамота, Ороти, Нидхёгг, Орм Эмбар и многие-многие другие… И почти во всех сказках драконы разговаривают, что, собственно, оказалось правдой, они все слышали голос Серенгети. Интересно, а как Гарри умудрился купить дракона? Ой, ну вслух-то зачем думать?! Вопрос Северуса все услышали и попросили Гарри рассказать об этом. Гарри дурашливо развел руками и весело сообщил:
— А это не я! Это моя тётя его купила. Эта история началась в сафари-парке Серенгети. Однажды темной и душной ночью прилетел к нам Мерлин… это сова моя, если что, и уговорил нас следовать за ним. Он очень убедительно уговаривал, кстати, все пальцы мне до косточек обглодал. Привел нас с тётей в промзону магозоопарка и познакомил нас со слепым драконом. Их там много было, драконов тех, и все они были обречены на заклание. Их готовили к утилизации, — Гарри помолчал, собирая дальнейшие воспоминания, и вздохнул. — Именно тётя поняла, что этот дракон — молодой, и убедила меня спасти его от смерти. Вот так и появился здесь Серени… — он посмотрел на Гермиону и улыбнулся ей: — Это ты подсказала мне, как его назвать, помнишь, в поезде?
— Да, — засмеялась девочка, — помню!
Северус только хмыкнул. Ну и Пэт, кто бы знал… Но с другой стороны, удивляться как раз и нечему, Петунья Эванс приходилась старшей сестрой Лили Эванс. Их отец, Гарри Эванс, воспитывал дочек как мальчишек, раз уж сыновей Господь им с Розой не дал. Вот и выросли девочки сорванцами. Кстати, а Гарри, получается, в честь дедушки назвали… что ж, Лили любила отца, они с Петуньей были поздними детьми, старшие Эвансы умерли глубокими стариками, задолго до рождения внуков.
Седрик рассеянно вертел в руках золотое яйцо, водил пальцами вдоль трех желобков, колупал шишечку сверху, на остром конце яйца. Поймав себя на этом — присмотрелся и понял, застежка это, а не шишечка, и если её повернуть… Коротко рявкнул Серенгети, Седрик вздрогнул, поднял голову, Гарри торопливо протараторил ему:
— Не открывай на воздухе! Серени говорит, что яйцо надо в воде открывать. Там подсказка какая-то, её только под водой можно услышать.
Седрик кивнул и оставил застежку в покое. В воде так в воде, тем более что купаться он и так собирался.
Вернулись в замок, оставив драконью пару в обществе друг друга. Ещё на подходе к замку они услышали странные звуки — адскую смесь скрипа пенопласта, собачьего воя и непрерывного ора мартовских котов, всё это сопровождалось визгом бензопилы, которой пытаются распилить металлическую трубу. Эти чудные звуки доносились из двух источников: из синей кареты шармбатонцев и с борта дурмстрангского корабля, и если на корабле нервы у парней были покрепче и они быстренько захлопнули орущее яйцо, то француженки с паническими воплями повыскакивали из кареты и разбежались во все стороны, зажимая ладошками свои нежные ушки. Северус и остальные с трепетом посмотрели на закрытое яйцо в руках Седрика и вознесли молчаливую хвалу дракону Серенгети за своевременное предупреждение.
Сходив к организаторам, Северус узнал, когда должен начаться второй тур. До него почти три месяца, он состоится двадцать четвёртого февраля, о чем и сообщил Гарри, ну а тот, разумеется, разыскал Седрика и передал ему информацию.
Хм, второй тур не скоро, можно заняться приготовлениями к свадьбе, к зимним каникулам и познакомить наконец-то Гарри со своей будущей семьей. В ближайшие выходные Северус предупредил сына, что должен отлучиться по делам и трансгрессировал с территории Хогвартса. Придя домой, он тут же попал в горячие объятия Дженни и Кеннета — они по нему ужасно соскучились. Много позже, уложив Кеннета спать, Северус и Дженни отправились к себе. Уже лежа в постели, Северус решил начать разговор:
— Дженни?
— М-м-м?
— Помнишь про моего ученика с диспраксией — Гарри?
— Помню, милый.
— Это мой сын.
— Оу… он живет с матерью?
— Нет, с тётей и дядей. Я никогда не был женат. Так сложилось…
— Понятно… Ты хочешь нас познакомить?
— Да, Дженни, на Рождество Гарри приедет к нам.
— Хорошо, милый, мы с Кеннетом будем рады с ним познакомиться.
====== Двадцатая глава. Рождественские приключения ======
Начало декабря принесло сырую и унылую погоду с дождем и снегом.
Заморские гости всё чаще стали тусоваться в стенах старого замка, чем не преминул воспользоваться Пивз. Жюли Дельфи, идя в библиотеку, внезапно обратила внимание на то, что её тень какая-то странная — она передвигалась непонятными рывками. Жюли остановилась, тень на стене тоже замерла, вроде всё в порядке... Но стоило ей двинуться дальше, как её тень, пьяно качаясь, двинулась следом. Жюли подняла руку, её тень повторила движение, но как-то заторможенно, девушка опасливо огляделась по сторонам — вроде она не пьяна, но всё-таки нежелательно, чтобы кто-то увидел её в таком непотребном виде… Студенты-старожилы немало позабавились, глядя, как француженка осторожно крадется вдоль стены, изо всех сил стараясь не совершать лишних движений. Что ж, снимем шляпы, господа, Пивз превзошел сам себя, он внушил совершенно трезвому человеку твердую мысль, что тот пьян…
Болгар он тоже не обошел стороной. Вольдемар Поляков спешил на свидание с Кэти Белл, рассчитывая пощупать все её прелести, а если получится, то и завалить гриффиндорскую красотку где-нибудь на парте в пустующем классе и насладиться… м-м-ммм, сладкой и горячей девочкой. Мечтая об этом и заранее пуская похотливые слюни, Вольдемар как-то не сразу обратил внимание на то, что его тень изменилась… Зато обратили другие. Ромильда Вейн и Демельза Роббинс истерично завизжали, показывая на него пальцами. Оглушенный девичьим визгом, Поляков чисто машинально прикрыл ладошками причинное место, потом сообразив, что вообще-то одет, лихорадочно ощупал себя. Девочки продолжали визжать, глядя то на него, то на стену позади, нервно обернувшись, он увидел свою безголовую тень… сердце рухнуло в пятки, ну, было отчего — из обрубка шеи толчками фонтанировала кровь. От ужаса он даже почувствовал её тяжелый металлический запах. Забыв обо всём на свете, Поляков ударился в паническое бегство, реально потеряв голову. Ромильда и Демельза перестали визжать, проводив взглядами убежавшего дурмстрангца, они коварно переглянулись и одобрительно хлопнулись ладошками, после чего подмигнули злорадно хихикающему Пивзу и показали ему пальцами знак «Виктория». Здесь мы встанем и похлопаем потрясающему полтергейсту за спасение чести невинной девы.
Соплохвосты Хагрида, видимо, решили определиться с видовой принадлежностью, потому что за два неполных месяца они резко выросли, вымахав до трех метров в длину и покрывшись стальной броней. Их осталось всего десять, и Хагрид, пытаясь сохранить уцелевших, наивно посадил было в деревянные ящики, обитые изнутри пуховыми одеялами и выложенные пуховыми же подушками. Но крабомантикоры не оценили доброй заботы Хагрида, выломав мощными лапами боковые стенки ящиков и выбив приколоченные гвоздями крышки, они с шипением выскочили из них, подняв за собой целую тучу пуха и перьев из распоротых подушек и одеял, и погнались за студентами. Студенты, за неимением лучшего, кинулись спасаться в хижине Хагрида, битком набились в неё и из окон, с безопасного места наблюдали за чудищами, хаотично снующим по двору.