Северус мрачно задумался, вот тебе и на… Дженни тихо вышла с кухни и так же тихо вернулась, протянула ему листок. Северус молча взял и бросил взгляд, гадая, а так ли уж ему надо знать, кто там папа Кеннета?
Так… регистрационный номер, хм, странно-знакомый набор цифр. Как в его маггловском паспорте. Четвертая группа крови, резус… тоже его. Взгляд скользнул на адрес клиники. Лондонский Королевский госпиталь. В глазах потемнело и подкосились ноги, пол взлетел навстречу лицу, откуда-то из далекого далека донесся испуганный крик Дженни.
Спустя секундную вечность в нос ударил запах нашатыря. Приоткрыв глаза, Северус увидел над собой очень знакомое лицо, при виде которого он тут же зажмурился и протестующе застонал:
— Уйди… пожалуйста, уйди…
— Ну вот и очнулся наш молодец! — раздался веселый голос репродуктолога. — Дорогая мамочка, скажите мне, пожалуйста, что же вы такое сказали дорогому папочке, отчего он брякнулся в обморок?
— Это обморок? Но… — растерянный голос Дженни заставил Северуса открыть глаза и приподняться на локтях. Оглядевшись, он понял, что лежит на диване в гостиной, а рядом с ним находятся Дженни, доктор Торренс и Гарри. Подумав, он остановил свой взгляд на докторе, смуглом мужчине с короткой стрижкой черных волос и вечно прищуренными карими глазами. Риго Торренс радостно оскалился. И Северус нехотя буркнул:
— Откуда ты взялся?
— Меня позвала Дженни Бреннан. Неисповедимы пути Господа, я сам чуть не хлопнулся в обморок, когда вошел в гостиную и увидел на диване одну очень знакомую носатую личность, — Риго повернулся к Дженни и сказал уже ей: — Понимаете, мисс Бреннан… то есть, простите, миссис Снейп, Северус какое-то время назад пришел в банк спермы как донор. Его случай, как и ваш, оказался уникальным, был даже миг, когда я готовился поставить ему страшный диагноз — бесплодие.
Он помолчал, что-то обдумывая, и продолжил:
— Но тут произошло чудо, его сперматозоиды таки внедрились в зиготу Дженни Бреннан, ещё одной моей пациентки с почти таким же диагнозом. Таким образом я счастливо избежал позора. Бывают такие люди, которые созданы только друг для друга, и только чудо сводит их пути. Или Божье провидение.
«Или магия», — подумал Северус, вспомнив Лили, вслух же он спросил:
— Это тот самый доктор, который тебе симпатизировал?
Дженни виновато покраснела, Риго Торренс покачал головой:
— А как же, Северус, вы же у меня постоянные пациенты были в течение двух лет. Разве я мог не влюбиться в вас, дорогие вы мои?
Северус кивнул и тихо подытожил главное:
— Кеннет мой сын? — он посмотрел на Дженни и слабо улыбнулся. — Наш…
— Наши, — мягко поправила она, положив руку на плечо Гарри, который стоял тихо, как морская губка, и жадно впитывал события. При прикосновении и словах мачехи он радостно и благодарно заулыбался… Всё ближе и ближе, всё больше и больше, кажется у него назревает полная семья.
И Кеннет родной братишка оказался, до чего же интересные сюрпризы преподносит жизнь!
Северус сел и страдальчески посмотрел на них, почему-то этот взгляд был понятен. Гарри и Дженни сели с двух сторон и обняли папу и мужа, а от двери к ним подбежал и прыгнул в теплые объятия Кеннет, конечно же он подслушивал, как и все нормальные дети. Мальчик он или нет?!
А семейный доктор и друг, португалец Риго Торренс подошел к пианино, сел к нему, откинул крышку и, поддавшись общему настроению, заиграл марш Мендельсона.
Брачный полет драконов. Что это такое? Это поэзия, песня в чистом виде… Посмотрите на небо, на эту прекрасную синеву, на эти изумительные пышные облака. Именно в небе рождается радуга. Она истинный цвет неба, весь космический спектр. Ведь ночью небо темное, бесцветное, а ещё ночью светят звезды. И к этим звездам улетает душа дракона, когда приходит его срок покинуть бренную землю.
Но Серенгети и Марии Мирабелле незачем пока улетать туда, они живые, сильные, молодые… И парят они в небе среди звезд и радуги космоса. Здесь пахнет малиной и свободой, но там, внизу, их ждут друзья, маленькие хозяева, подарившие им небо. Гарри и Невилл. И их любящие сердца держат драконов крепче якорной цепи. Крыло к крылу Мария и Серени летят над миром, невидимые никому, в своем драконьем портале, летят и видят всё… Что они видят? Ну, например, ящур. Его очаг замечен внезапно, и драконы, не сговариваясь, снижаются и поливают призрачным огнем элитное стадо шортгорнских коров. Невидимый, как сам космос, призрачный драконий огонь сжигает вирус сибирской язвы, просвечивая животных насквозь и при этом не повреждая ни шерстинки…
Драконы вылетели на стражу жизни и здоровья, они получили имена и вспомнили свое настоящее предназначение.
====== Двадцать шестая глава. Не всё золото, что блестит... ======
В школу Гарри вернулся Снейпом. Пасхальных каникул как раз хватило, чтобы успеть пробежаться по всем инстанциям и подписать все давно подготовленные бумаги. Северус благодаря практичной Петунье смог официально усыновить обоих мальчиков, были даже составлены (восстановлены) детские метрики, в которых стояло имя настоящего отца Гарри и Кеннета — Северус Снейп. А Дженни Снейп стала законной матерью Гарри. Вот так, совершенно случайно открылась невероятная жизненная тайна, вот так нежданно-негаданно нашелся родной отец Кеннета, а сам Северус оказался счастливым отцом двух мальчиков-волшебников.
Ветреный и холодный апрель неспешно полз по стране, временами радуя всех живых солнечными деньками. В городах и поселках дороги превратились в жидкую кашу, в которой тонули ноги и вязли-буксовали легковые автомобили. Повсюду дымили, похожие на трицератопсов, тракторы-снегоуборщики, трамбуя гусеницами снежную кашу, они отвалами создавали по обочинам дорог непроходимые горы, на которые с восторгом устремлялись мальчишки и девчонки, играя в альпинистов. С крыш с грохотом рушились глыбы льда и сосулек, которые сбивали колами специальные рабочие. Воздух звенел от весенней капели и бесчисленных ручьев. Ручейки веселыми струйками бежали по проталинам, стекаясь в небольшие речки и разливаясь в огромные моря-лужи.
В один из таких апрельских деньков Гарри и его друзья решили выбраться в Хогсмид. Перешагивая через звонкие проталины и оскальзываясь на скользкой каше, ребята шли по центральной улице деревни. Гарри был здесь в первый раз и с интересом вертел головой во все стороны. За ними с крыши на крышу перелетали Мерлин и Сыч, причем последний, как всегда, громко верещал, распевая нехитрую песенку на вечную тему «что вижу, о том и пою!» Магазин «Зонко», кафе мадам Паддифут, трактир «Кабанья голова»… Всё это было интересно для новичков, а кроме Гарри здесь впервые был и Невилл. С боковой улочки в сторону кафе прошла парочка — Седрик и Чжоу. Увидев Гарри, они приветливо помахали ему руками, конечно все знали, что это Гарри и близнецы Уизли уговорили МакГонагалл вмешаться в ход турнирных событий и поменять чемпионские трофеи.
Увидев «Сладкое королевство», дружно рванули туда. Вошли и разбрелись вдоль стеллажей и прилавков, подсчитывая в уме, на что хватит их денег. Рон потянулся к перечным чертикам, Невилл — к шоколадным лягушкам. Купив одну, он прямо тут развернул упаковку, вынул извивающуюся лягуху и невольно застыл, видя странное выражение лица Гарри. Вопросительно глянул:
— Что?
— Они шевелятся… ф-фу, как можно есть живую лягушку?
— Но… они шоколадные, Гарри.
Гермиона ностальгически вздохнула, вытащила из сумочки нечто длинное и яркое, протянула Невиллу:
— Попробуй нашего шоколадного зайца.
Невилл с любопытством посмотрел на неё, отдал лягушку не глядя кому и взял зайца, развернул блестящую тонкую фольгу и пришел в восторг при виде фигурного молочного шоколада.
— Даже жалко его кусать, такой красивый!
Гарри с Гермионой лишь обреченно переглянулись — вот и пойми их… волшебничью логику. Драко, которому Невилл сунул лягушку, втихомолку, по-хомячьи умял её. А так, в общем и целом, кондитерская вызвала у Гарри ассоциацию с адом диабетика, его прямо в дрожь бросило при виде огромных кусков нуги, кокосового грильяжа, толстых медовых ирисок и штабелей всевозможного шоколада. Господи. Гарри передернулся, глядя, как какая-то ведьма берет с полки пять фунтов чистого сахара — щербет с дробленым фундуком, и несет к кассе, сгибаясь под его тяжестью. Заныли зубы, а кровь, видимо, впервые задумалась об инсулине, потому что в груди что-то неприятно сдавило и захотелось убраться отсюда подальше. Что он и сделал вместе с Гермионой. Вышли и встали снаружи, решив подождать друзей здесь.