— А где Грошик?
С больными не спорят и даже не переспрашивают, кто-то из магглорожденных полез в карман, покопался, чем-то звеня, и достал медный грош, протянул Хагриду:
— Вот.
— Да не этот! — отмахнулся Хагрид. — Другой, великан мой, Грохх.
Маги молча расступились и дружно показали руками в одном направлении, Хагрид с трудом, цепляясь за ветки и стволы, поднялся на ноги, потом, хватаясь за те же деревья, поковылял в указанную сторону. Остальные, храня молчание, двинулись за ним, по небу за ними плыли солнышки-Люмосы. Доковылял Хагрид. Постоял на краю поселка, полюбовался на дивную картину — Грошика, придавленного двумя драконами и одним василиском, — вздохнул, подобрал валяющийся поблизости чурбачок, перенес его к живописной группе, положил на землю и уселся напротив великаньей головы. И задумчиво заговорил, обращаясь к голове:
— Ну нельзя тебе домой, Грошик, нельзя.
— А он не домой рвался, — поправил Гарри Хагрида. — Он от пауков спасался. Акромантулов.
Грохх закивал и пошевелил пальцами из-под дракона. Все уставились на эти пальцы, они шевелились как-то очень знакомо, как паучки — лапками.
— Да не… — не поверил Хагрид. — Ну, ерунда же.
Рэсси МакДональд покачал головой, подобрал крошечный камушек, трансфигурировал его в малю-ю-сенького паучка, показал всем на ладони и глубокомысленно изрек:
— Из-за этой ерунды на моих глазах от инфаркта скончался мой дядя. Он был магглом, очень высоким, под два метра и шириной в шкаф. Веселый и добрый, любил пиво и хоккей. И своих племянников. А ещё он страшно боялся пауков, это болезнь, Хагрид, она называется арахнофобия. Именно вот такой паучок убил моего дядю, капитана второго ранга, первоклассного пилота и просто хорошего человека. Не смейся над своим братом, для него местный акромантул, как для маггла — паук размером с пони.
После недолгой паузы слово взял Снейп:
— Мистер МакДональд прав. Мы здесь видим только два выхода. Первый невыполнимый — уничтожить всех акромантулов, второй более реальный — отпустить великана в горы, пусть найдет себе пещеру и вселяется в неё.
— А третьего выхода никто не видит? — встряла Вильгельмина Граббли-Дерг. — Можно просто отправить великана обратно, на Родину. В Швейцарские Альпы, или откуда он там…
— Не… — возразил Хагрид, — нельзя ему туда. Там его совсем зачморят, травили Грошика из-за роста малого. Остальные-то бугаи все, под двадцать и более футов, дубинками меряются — кто кого круче… А Грошика вот каждый левый дуболом норовит того, разобидеть, а он и пикнуть не смей, враз приложат дубиной железной.
— А что, родителям некогда, что ли, присмотреть за ним? Так заняты производством новых великанчиков? — съехидничала Граббли-Дерг.
— Дык… померли ж они. Сперначала папка на Серые Земли отправился, а потом мамка за ним. Давно уж, а когда — неизвестно, нет у великанов понятия времени. Вчера ещё помнят, живут здесь и сейчас, а про завтра и вовсе не знают, чесслово, каждому восходу солнца удивляются и каждый вечор спрашивают — а куда это солнышко уходит? — как дети малые…
Помолчали, переваривая свежие новости. Драконы тем временем, убедившись, что придавленный ими великан всё осознал и буянить не собирается, осторожно слезли с него. Залзан развернул свои кольца, распутывая ноги. Грохх сел и скромненько поджал свои ножищи, обняв их руками, стараясь стать как можно меньше, ну, насколько это было возможно. Поза, лопоухое лицо, по-детски надутые губы и круглые глаза выдавали в нем ребёнка.
А Гарри думал о том, что великаны не тупы, какими их все считают, они просто недоразвились, как маори и папуасы-аборигены Новой Гвинеи, их ум, как и ум великанов, замер на зачаточном, примитивном уровне. Они не могут воспринимать новое не потому, что глупы и их мозг не способен усвоить информацию, а потому, что им некуда и незачем развиваться. Великаны самобытны и самодостаточны. Как и все истинные дети природы. Да и некому их учить, наставлять на путь, удобный для всех остальных, великаны никому ничего не должны и ничем не обязаны. Они… просто великаны, просто живут, как живут на свете слоны, мудрые и большие исполины животного мира, шагающие по просторам Африки и Азиатским джунглям и не обращающие внимания на суету мелких зверушек под ногами. И это их дело, уворачиваться и поскорее уйти с пути животных-великанов. В прошлом, конечно, великанье племя было более цивилизованным, археологи до сих находят странные строения, где остатки стен и дверных проемов сбивают с толку все ученые умы — двери высотой в семь и более метров, столы и гигантские ложа-кровати, всё это указывает на то, что по земле когда-то ходили исполины-нифилимы и жили среди обычных людей, им поклонялись и почитали как богов. Особенно в Долине Нила, что в Египте. Тут Гарри вспомнил и Некрополь, город мертвых. Египтяне обыкновенно уважали мертвецов и делали всё для последующего их возрождения — мумифицировали тела, вынимали и сохраняли внутренние органы, в то время как в Некрополе наоборот, расчленяли тела животных и людей, клали в каменные саркофаги и заливали битумом, то есть делали всё возможное, чтобы те не возродились. А те останки, найденные в битуме, действительно обескураживали, и ученые всего мира ломали головы — ну что такого страшного в костях быка, лошади и других крупных животных, что их надо было расчленить и смешать с костями человека… Да только это не кости людей и животных! — подумал Гарри, — это кости гибридов: минотавров, кентавров, грифонов, сетов и горов. Уже тогда, тысячелетия назад, они внушали людям ужас и трепет… Неудивительно, что великаны деградировали, а кентавры, гиппогрифы и единороги прячутся в магических заповедниках.
Грохха успокоили, на пальцах кое-как объяснили ему, что он может поселиться в горах, подальше и повыше от поселения кентавров. Молодой великан послушал, покивал, поугукал, после чего повернулся спиной к лесу и пошагал прочь, легко ступая по камням, а на востоке, освещая его широкую спину, показались первые лучи солнца. Начинался новый день.
====== Сорок третья глава. Удивительные странствия Гераклов ======
Вернувшись в замок, усталые спасатели-пожарники были окружены всеми теми, кто оставался их дожидаться. Спать, понятное дело, никто не ложился, переживали за ушедших в лес на помощь драконам. Вопросы так и посыпались на головы путешественникам, буквально не давая им вздохнуть.
— Что там случилось?
— Зачем драконы звали на помощь?
— Кто поджег лес?
— Что с Хагридом?!
— А чо со мной? Со мной ничего, тута я… — озадаченно прогудел в бороду лесничий, подходя сзади.
Охи, ахи, новые вопросы. Пользуясь тем, что всё внимание переключилось на Хагрида, Гарри цапнул Невилла за руку и тишком уволок к лестницам. Поднялись к себе и, глянув на часы, решили доспать, было дико рано — полпятого. Лежа в постели, Гарри с трепетом вспоминал жуткие приключения: страх от неизвестности, непонимания того, зачем зовут драконы, ужас от догадки, что они столкнулись с чудищем, которое Хагрида мордовало… Спешный спуск в подземелья за папой, торопливое объяснение тому — что, зачем и куда… Бешеная гонка по ночному лесу к далекому пожару и трагическая мысль фоном — умер Хагрид, кто-то его таки прикончил и они найдут в лесу его изуродованный труп…
Потом воспоминания плавно скользнули на великана. Боже ты мой. Северус всего по колено ему ростом... Гарри сглотнул, вспомнив чью-то собачку породы чихуахуа с улицы Магнолий, как она вечно тряслась, когда над ней кто-то нагибался и тянул лопатообразную ручищу, чтобы погладить. Так вот что она чувствовала… Ему самому стало не по себе, когда понял, что едва достает макушкой до середины икр великаньих ног. А тот момент, когда великан встал, чтобы уйти в горы, это… вообще казалось, сама гора поднимается. Пять метров — это много или мало? И почему великан кажется больше жирафа? А потому что жираф тонконогий и длинношеий, его туловище не больше лошадиного и даже короче, он является высоким лишь за счет длинных ног и шеи. А у Грохха всё соразмерно с человеческими пропорциями, и поэтому он действительно больше жирафа, его пальцы толщиной с человеческое туловище, ноги с половину косаток, и он запросто поднимет и прижмет к груди ту же лошадь, легко и просто, так же легко, как человеку поднять лабрадора.