— Ты будешь великолепна в этом, ты же знаешь? Это то, чего ты всегда хотела.
— Ну не совсем то, чего всегда хотела, но, безусловно, это начало. И деньги, — она присвистывает. — Больше, чем я когда-либо зарабатывала.
— Есть идея, какую тему ты хотела бы? Пожалуйста, только не что-нибудь заезженное.
— Нет. Я думаю «Грохот в джунглях»[7].
— Цыпочки в леопардовых обтягивающих нарядах? — я глажу свой подбородок. — Я могу наслаждаться этим.
Я — Тарзан. Ты Джейн, малышка.
Она ударяет меня в плечо, и я притворяюсь, что вздрагиваю от боли.
— Ты можешь наслаждаться чем угодно.
— Ну, да. Что я могу сказать, со мной легко.
Она мурлычет и прикусывает нижнюю губу.
Она всегда так делает, когда есть что-то, что она хочет сказать, но сдерживается. Я знаю, что лучше не подталкивать ее. Мы не поступаем так друг с другом. Мы говорим, когда готовы. Конец истории.
— Могу я спросить тебя кое о чем, Логан?
— О чем угодно. За исключением настоящие ли сиськи у Лиз. Ты девушка. Ты и так знаешь ответ.
Это же не миф? Девушки на самом деле всегда могут сказать, когда у другой цыпочки искусственные титьки, правда?
Из-за ее раздражения я начинаю хихикать. Упуская мой комментарий, она подпирает лицо рукой.
— Ты не можешь драться вечно, Логан, так что ты собираешься делать, когда это закончится? Что ты собираешься делать со своим будущим?
От этой темы я меняюсь в лице.
— Да ладно, Максимус. Ты знаешь, у таких парней как я нет будущего. Есть только сейчас. Этот момент. Вот и все.
Ее карие глаза начинают вглядываться в мои голубые.
Ей нужен ответ получше. Она хочет, чтобы я сказал ей что-то наподобие той чепухи, которую она читает в девчачьих любовных романах. Что когда это закончится, я положу мир к ее ногам. Мы убежим в закат или что-то в этом духе. Но со мной этого точно не случится. Я не тот парень.
И дамы, пожалуйста, не могли бы вы ради мужчин во всем мире понять, что то, что вы читаете — выдумка, по вполне понятной причине. Парни, из которых хлещет подобная романическая чепуха, делают это не для женщин, а для других мужчин. Доказанный факт. Спросите Люка.
— Люди меняются.
— Я нет.
— Но, если ты…
— Я не хочу.
Разочарованная, она закатывает глаза и раздраженно вздыхает:
— Черт побери, Логан. Кончай разыгрывать меня.
Из-за слова «кончай», вырвавшегося из ее ротика, мой член опять пытается встать.
Отлично. Только его мнения тут не хватало.
— Если бы однажды ты не смог драться и должен был выбрать, что делать со своей жизнью, чтобы ты выбрал?
Я плюхаюсь обратно на подушку и тру щетину на лице.
Я не позволяю себе мечтать. Помимо того факта, что это пустая трата времени, это ни к чему не приведет. Я с трудом могу представить, что произойдет в следующий раз на ринге, так с чего бы мне думать, что будет в следующем году, бл*дь, не говоря уже о паре лет?
— Я не знаю. Я думаю, что хотел бы открыть тренажерный зал для деток. Ну, знаешь, куда дети могли бы пойти после школы потренироваться, научиться боксировать или другим видам спорта или еще что-то. Дать им место, где можно выплеснуть энергию. Знаешь, то чего у нас никогда не было.
Я научился драться в промежутке, между тем, когда старик использовал маму, как боксерскую грушу и парнями, желавшими вернуть деньги, которые я выиграл или парнями, которые хотели поквитаться со мной из-за своих подружек, которые были неспособны хранить верность. Это началось до того, как я встретил Макс, и закончилось, когда она поддержала меня в том, что выступать на ринге предпочтительнее тюремной камеры. Да… вы правы. Я должен Макс за свою жизнь.
Лицо Макс нависает над моим, в то время как ее мягкий смуглый пальчик поглаживает его с боку, едва задевая шрам, что скрыт прямо под линией моей нижней челюсти.
Мой старик оставил его мне однажды ночью бутылкой пива. Она промыла его и перевязала, прежде чем провести бессонную ночь, играя в видеоигры, что закончилось тем, что мы рухнули на убогую постель на полу, голова к голове.
Утром я проснулся раньше, чем она. Был готов расцеловать всю ее. Но остановился. Хотите знать почему? Потому что моя жизнь достаточно дерьмовая, и я не хотел разрушать ее. Разве этого не мало? Согласитесь.
Я облизываю свои губы и смотрю, как ее пальчик бездумно вырисовывает маленькие круги вокруг моего подбородка. Небольшая дрожь прошибает мое тело.
Боже, я знаю это чувство слишком хорошо. Оно угрожает существованию того, кем мы стали. Оно стремится к образу жизни, которого я не могу достигнуть. Если я позволю себе чувствовать это, я потеряю Макс навсегда.