Как только Джед оказался внутри, он громко откашлялся, чтобы получше сориентироваться в обстановке, в которой очутился. Эхо показали ему помещение, сильно отличающееся от жилых пещер, которые он знал. Здесь все было прямоугольным. Джед ощутил пластину, предназначенную для еды, необыкновенно гладкая поверхность которой была сделана из очень плотной ткани из коры, натянутой на раму из стеблей манны. Он потрогал ткань и услышал, что еще четыре стебля манны приподнимают эту ровную поверхность над землей.
Как можно естественнее он зевнул — на случай, если кто-нибудь его слушает или реактирует, — и изучил звуковые тоны эхо. Вокруг пластины располагались Скамьи похожей конструкции, также стоящие на четырех ножках.
Тут Джед быстро выпрямился, обнаружив, что его слушают — или, вернее, реактируют. Над местом, предназначенным для отдыха, он почувствовал маленькое отверстие. Было слышно, как там кто-то негромко дышит. Значит, кто-то реактировал все, что он делает внутри.
Для того чтобы уменьшить риск выдать себя, проще всего было двигаться как можно меньше. Поэтому Джед громко зевнул, чтобы зафиксировать расположение ложа, подошел к нему и улегся. Он очень устал, ведь так? Тогда почему бы не вести себя так, будто он устал на самом деле?
Устраиваясь поудобнее на упругом матрасе из волокон манны, он осознал, что подземное плавание действительно было тяжелым испытанием. И почти сразу же за этой мыслью Джед уснул. Но, проникая в его сознание даже сквозь сон, не слышные никому крики, уловленные им еще до их приключения, не прекращались.
Лea!
Стараясь не просыпаться, Джед попробовал войти в более тесный контакт с сознанием Доброй Выжившей. Но этот контакт сообщил ему только о поглощающих ее сознание ужасе и отчаянии. Джед попытался внутренне приблизиться к ней, и ему удалось немного укрепить связывающую их хрупкую ниточку.
«Чудовища! Чудовища! Чудовища!» — рыдала она.
Сквозь ее муку Джед почувствовал, что Лea так сильно сжимает веки, что у него даже начинает шуметь в ушах. Тут он почувствовал сильные и решительные руки, заставляющие его повернуться, а потом сильный укол в плечо; он задыхался вместе с Лea от отвратительнейших запахов.
Но вот ему показалось, как чьи-то пальцы нажимают на его веки, заставляя глаза раскрыться. И тут же вся Радиация разразилась оглушительным воплем через сознание Лea. Джед узнал оглушительную трубу молчаливого звука, похожего на тот, который чудовища бросали на стены проходов, но несравненно более мощного. Поток этого звука хлынул в глаза Лea. Джед испугался, что от этого она сойдет с ума.
С этим ощущением пульсации в глазах Джед очнулся от кошмара — но теперь он точно знал, что это был не сон.
То, что — как он отчетливо слышал — вошло в глаза Доброй Выжившей, могло быть только огнем Радиации! У Джеда было чувство, будто он пересек границы материального существования, чтобы разделить пытку, которой атомные демоны подвергали Лea в бесконечности Радиации!
Парализованный страхом, он почувствовал, что его преследует привкус этого полубредового видения, неотвязный, как лихорадка.
Лea — ушла!
Ее мир — пуст!
Проходы вокруг — заполнены чудовищами в человеческом облике, сопровождаемыми непонятными вопящими эхо, не издающими при этом абсолютно никаких звуков. Эти поистине бесовские создания поражали свои жертвы параличом, прежде чем увести их… но куда?
В жилище, где отдыхал Джед, вошел какой-то реактист, поставил на столик скорлупу манны с пищей и ушел, не сказав ни слова. Джед сел и начал есть. Вдруг он с сожалением осознал, что во время его безумных поисков Тьмы и Света все его знакомые Миры рассыпались. От этого открытия он почти утратил аппетит.
Все эти необратимые изменения случились так быстро! Джед с грустью подумал, что мир уже никогда не будет таким, каким был до того. Теперь Джед был уверен, что эти странные существа в развевающихся одеждах собираются завладеть всеми Мирами и действуют с несокрушимой решимостью. И конечно же, как теперь был убежден Джед, исчезновение горячих источников и понижение уровня воды в реке тоже были делом их грязных лап.
А в то время, когда происходили все эти катастрофы, он тратил время на какие-то дурацкие поиски, лелея веру в абсолютную необходимость Света. Реальность ускользнула от него, пока он гонялся за шаловливым ветерком в бесконечных коридорах.
Если бы он организовал совместные действия обоих Уровней и направил борьбу за выживание вместо того, чтобы играть в эту глупую игру, все было бы по-другому. Может быть, он мог бы надеяться на нормальную жизнь в объединении с Деллой… Может быть, он даже не замечал бы, что она — Другая!
Но теперь это все в прошлом. Сейчас он пленник в мире, который, как он надеялся, даст ключ в его никчемных поисках Света. А сами реактисты оказались бессильными пленниками чудовищ, которые безраздельно владычествуют в проходах.
Джед резко оттолкнул сосуд с едой и провел рукой по волосам. Снаружи доносились звуки лихорадочной деятельности: громкие разговоры, крики детей и в некотором отдалении — грохот нагромождаемых друг на друга скал, которыми люди старались перекрыть проход. Он невольно отметил, что этот грохот служит великолепным источником эхо.
Но больше всего Джеда удручало то, что он не мог обнаружить в этом Мире ничего особенного — ничего, что могло бы оправдать его появление здесь в поисках Света и Тьмы.
Среди ближайших к хижине отзвуков он распознал голос Деллы, доносящийся из соседней хижины. Девушка явно была счастлива, оживлена и перескакивала в разговоре с одной темы на другую; он слышал также возбужденные голоса других женщин. Обрывки слов, доносящиеся до него, помогли понять, что Делла быстро нашла среди реактистов своих родственников.
Откинулся занавес, и вошел Моган. Его массивная фигура, обозначаемая редкими эхо, грубо нарушила тишину хижины.
Глава реактистов, знаком велев Джеду следовать за собой, произнес:
— Пора прореактировать, действительно ли вы один из наших.
С наигранной беззаботностью Джед улыбнулся и вышел из хижины. Они с Моганом пошли вдоль ряда жилищ, где к ним присоединилось еще несколько реактистов, после чего вышли на широкое открытое пространство.
Моган остановился.
— Сейчас мы немного поборемся, вы и я. Наверное, это будет лучшим способом обнаружить, реактируете ли вы на самом деле, как вам кажется? — спросил он, протягивая к Джеду руки.
Джед слышал мощь и силу этих рук, вполне соответствовавших всему облику вождя.
— Ну конечно же, — ответил он решительно.
Только незаметный оттенок в его голосе заставлял почувствовать полную абсурдность происходящего. Внезапно кто-то из толпы вышел к ним, и Джед узнал Деллу. Девушка подошла еще ближе, ее неровное дыхание выдавало страшное беспокойство.
— Готовы? — спросил Моган.
Джед постарался собрать все свое самообладание.
— Готов, — ответил он.
Но, по-видимому, глава реактистов подготовился еще не до конца.
— Оульсон! — крикнул он кому-то в группе людей, работавших недалеко от входа. — Мне нужна полнейшая тишина! — Повернувшись к собравшейся толпе зевак, он добавил: — Ни единого звука, понятно?
Чтобы скрыть отчаяние, Джед саркастически оказал:
— Вы забываете, что есть еще и запахи! — а про себя подумал с облегчением, что Моган забыл про шум водопада, который, слава Свету, прекратить было невозможно.
— О, приготовления еще не закончены! — возразил, смеясь, Моган.
Несколько реактистов взяли Джеда за плечи и за руки, а еще один запрокинул ему голову и откинул назад волосы. Потом уши и ноздри заткнули тампонами из какого-то влажного вещества — глины или, скорее, влажной земли.
Оказавшись в мире без запахов и звуков, Джед поднес руки к лицу. Но, прежде чем он успел вынуть из ушей затычки, Моган могучим рывком вздернул его на воздух, ухватив за шею, и с силой бросил на землю. Полностью дезориентированный, лишенный звуков и запахов, которые бы помогли ему, Джед встал на ноги и ударил кулаком в пустоту, потеряв от промаха равновесие. Он расслышал слабый смех, донесшийся сквозь глину в ушах, но звуки были слишком неясны, чтобы определить, где находится Моган.