Выбрать главу

- Ну, я в секцию хожу, - смущённо сказал Женя. - А там без синяков и царапин нельзя. Не всегда удаётся от удара противника отделаться.

- Вон оно как, - с удовольствием сказала Нина Григорьевна и отпила чаю. - А вот скажи мне, Женя, почему мужчины так подраться любят?

- Всяко бывает, - откликнулся тот, явно стараясь ответить в тон. - Бывает, что движения не хватает.

- А зарядка, гимнастика всякая на что? - поддразнила женщина.

- Ну, зарядка - это, конечно, хорошо. Но она чаще как бы в воздух, а когда работаешь в спарринге с противником - это азарт и видимая цель. Ну и соревнование тоже много значит.

- То есть ты сегодня подрался? - не выдержала Ирина.

- Детки, я пойду в зале посижу. Позвонить мне надо. А вы сидите, поговорите немного, ладно? Иришенька, спасибо за чай. Не забудь обработать Жене царапину.

- Ну-у, - услышала она недовольное от парня, уходя, и усмехнулась. Что ж, как драться - так сразу, а как последствия целить - так не любят.

Она поднялась, с удовлетворением примечая, что они уже не видят её, занятые интересной для обоих беседой. В зале, где стояли её диван и кровать Ирины, Нина Григорьевна уселась на край дивана, под свет торшера и взялась за стационарный телефон. Многие из Круга не любили новинок, наподобие мобильных телефонов. Сейчас это было женщине на руку. Она положила на колени телефонный блокнот и принялась обзванивать всех, ставя на всякий случай, чтобы не забыть, галочку напротив имени того, до кого дозвонилась.

Начинала она всегда одинаково:

- Добрый вечер. Нина это. Я в городе со своими внуками. Созываю всех. Дело срочное, и отложить его никак нельзя. Демьян опять напортачил. Мне одной за ним не разгрести. Пострадали люди. И продолжают страдать. Как зовут твоего внука?

- Красимир, - отвечали на том конце провода и волновались: - Нина, с моим внуком всё в порядке?

- Он чувствует людей, которых попортил внук Демьяна.

- Завтра буду.

- ... Как зовут твоего внука?

- Ярослав. Что с ним? Нина, не скрывай!

- Он видит людей, попорченных внуком Демьяна.

- Завтра буду.

- ... Как зовут твоего внука?

- Нина, у меня внучка. Родители сообщили, что она заболела, но сказали, что тревожиться рано. Вроде она в больнице. И врачи пока ничего определённого о её болезни не сообщили. Как будет ясно, что с нею, - я обещала приехать.

- Приезжай. Она запечатана.

- Что?!

- Несовершеннолетний внук Демьяна дорвался до власти.

- Приеду!

- ... Как зовут твоего внука?

- У меня двое. Леонид и Владимир. Что-то с ними?

- Пока, возможно, ничего, но у нас проблема. Демьян испортил внука. Тот стащил его книгу, использует сильные заклятия втихаря от деда.

- Приеду завтра.

- ... Как зовут твоего внука?

Она обзвонила всех десятерых. И застыла на месте, ничего не понимая. Ещё раз заглянула в список двенадцати Круга. Нет, ни одного не пропустила.

Кто такой Женя? Никто из волхвов не назвал этого имени.

Но парень явно владеет силой, если смотрит в глаза Демьяна, не уступая.

Обычно старшие волхвы приступали к обучению своих внуков за три года до совершеннолетия - до тридцати шести лет. Считалось, молодёжь к этому времени набрала опыт жизни в социуме и вошла в силу, чтобы принять дар, которым принято делиться с внуками именно в этом возрасте. Демьян поступился обычаем не жить рядом с внуком, давая тому соблазн наткнуться однажды на то, что ему рано принимать. Грязь, которой становился Демьян-младший, разрасталась. Когда он нечаянно встречал в городе внуков остальных волхвов, он мог нажимать на них. Они защищались, сами того не понимая - прибегая к силе прошлого. А он, имея тетрадь деда, учился снимать сопротивление. И просто-напросто запечатывал ребят. Закрывал им сознание, заставляя блуждать в темноте других, неведомых миров...

Нина Григорьевна повернула голову, будто услышала зов, взглянула на дверь в комнату старшего внука. Она-то думала... И гадала ведь, "смотрела" по линиям судьбы. А он в этом время... На человека без сознания не погадаешь...

Усилием воли она заставила себя вернуться к главному вопросу. Кто такой Женя? Нет, она слышала, что сейчас многие люди пытаются развивать в себе силу, но... Она не верила, что может быть такое совпадение.

Прислушавшись, она поняла, что на кухне передвигаются, застучав, стулья. Видимо, Женя всё-таки собрался уходить. Возможно, он не будет против, если бабуля Ирины тоже проводит его?

- Что, Женечка, уходишь? - уже в прихожей, улыбаясь, спросила Нина Григорьевна. - Высох ли хоть?

- И высох, и согрелся, - улыбнулся Женя. - Честно говоря, я рад, что вы меня затащили. Я б сейчас домой пришёл - не знал бы, чем заняться. А так хоть поболтали немного. Ирина, спасибо за чай.

- Да ладно, - легко сказала девочка, а щёки у самой горят.

Воспользовавшись моментом, Нина Григорьевна так же легко и участливо, как позволено пожилым людям, спросила:

- Женя, а что - дома-то ты один, а в городе кто из родни есть?

- Родители и сестрёнка. - Кажется, Женя смирился с тем, что она расспрашивает его по обычаю пенсионерок о том, что ей в первую очередь интересно. Значит, можно спросить напрямую.

- А дедушки с бабушками есть?

- Есть. Мамины родственники живут в соседнем городе. А из папиных только дед остался. Он в деревню уехал. Мы его уговаривали в городе остаться. Но не захотел. Иногда ездим к нему - у него свой дом.

- А чем он занимался? Ну, до пенсии?

- Думаете - знакомый? - улыбнулся парень. - Вряд ли. Он одно время в научном городке жил, в закрытом. А как вышел на пенсию - сюда переехал. А потом в деревню.

"Значит, осталось выяснить, чем занимались родители матери", - про себя вздохнула Нина Григорьевна.

Внучка закрыла за Женей дверь, но почему-то застыла, словно собираясь стоять здесь, в тесной прихожей, неопределённо долго. И вдруг рывком стащила с полки над вешалкой шаль, схватила зонт и обернулась:

- Бабуля, я быстро! Там же дождь! А он без зонта!

- Беги-беги, - одобрила Нина Григорьевна.

Дверь хлопнула, а женщина задумчиво побрела в комнату старшего внука. Села напротив, на его кровать... Темно здесь. Ночник только усугубляет впечатление тёмной пещеры... Постричь бы его. Пшенично-светлые пряди, любовно расчёсанные Иришкой, волнами спускались с обеих сторон бесстрастного лица внука, глаза закрыты... Женщина рассеянно сжала прохладную ладонь, вяло лежавшую на подлокотнике. Думалось так же, рассеянно.

За Ярославом внучка не побежала бы вдогонку.

Ярослав и Красимир. Теперь она смотрела на парней другими глазами... Завтра приедут старшие. Будут всем Кругом решать, как остановить Демьяна-младшего, как выручить запечатанных. Потом уедут. Не все. Половина Круга останется. Останутся старшие Ярослава, Красимира - всех тех, чья сила проснулась раньше обычного срока. И, возможно, запечатанных. Старшим придётся необычно рано заняться пробуждённой не вовремя и грубо силой внуков.

А ей, вызвавшей их, ко всему прочему придётся съездить к старшим Жени, чтобы понять, не ветвь ли он одного из Круга, пробудившаяся странно и непонятно.

10

Одиночество Женя любил. Но чувствовал его иногда излишним. Будто ограничение активной жизни. А ограничений он не терпел. Он не понимал, как можно закрыть себя наушниками, когда идёшь по городу. Сунуть себя в звуковую клетку, которая не даёт услышать город. Задаёт - нет, навязывает! - настроение, хотя оно может быть другим, более любопытным. Или не понимал, как можно ехать в общественном транспорте, играя во что-нибудь: исключить себя из жизни множества неповторимых ситуаций и эпизодов - мотаясь по замкнутому пространству одних и тех же сцен. Иногда он усмехался над собой. А если он не желает рамок всего лишь потому, что художник? И лишь ему нравится видеть и слышать мир в мимолётных эпизодах и красках? Быть частью этого мира, а не отгораживаться от него в повторяющейся однотипности?