Впрочем, все, что от него зависело, он сделал накануне, а сюда заехал перед отлетом в Москву, чтобы проверить, подтвердилось ли высказанное им предположение. Он-то знал, что не ошибся, но нужно было, чтобы начальник личной охраны этого их президента, явно метящего в монархи, лишний раз убедился во всем своими глазами и чтобы это произошло в присутствии консультанта. А то что-то он в последнее время смотрит не то чтобы волком, но как-то искоса, будто подозревает его в… э… Ну, да чего греха таить! В мошенничестве. В шарлатанстве. Каков наглец! Вот теперь пусть сам все увидит своими узкими степными гляделками и засунет свой поганый язык туда, где ему следует находиться. Жалко, что его хозяина при этом не будет, но тут уж ничего не поделаешь. Не потащишь же первое лицо государства в такую несусветную рань на аэродром только затем, чтобы он посмотрел, как начальника его личной охраны тычут плоской мордой в дерьмо!
Консультант курил, стряхивая пепел прямо себе под ноги, хотя к его услугам была вмонтированная в подлокотник уютного кожаного сиденья пепельница. Он равнодушно смотрел на сверкающий, разрисованный полосами цветов государственного флага, украшенный затейливым здешним гербом «Туполев». Ничего нового для него в этой картине не было. Контракт, согласно которому за очень солидное вознаграждение он был обязан периодически подвергать экстрасенсорному обследованию самолет главы государства – не только этого государства, но и парочки других, не говоря уж о личных воздушных судах некоторых олигархов, – продлялся уже дважды. Эти контракты приносили солидный доход, а главное – добрую славу, поскольку до сих пор консультант не ошибался ни разу. Приходилось прилагать определенные, и притом немалые, усилия, но дело того стоило.
Консультант знал, что сегодня этот самолет никуда не полетит. Во время вчерашнего обследования он обнаружил неисправность в системе подачи топлива. Какую именно, он сказать не мог, поскольку «обнаружил» – не совсем то слово. Скорее, почувствовал, ощутил… Одним словом, предсказал. И нет ничего удивительного в том, что начальник охраны так на него косится. Он – прагматик до мозга костей, верящий только в смекалку, хитрость и силу оружия, и ему непонятно, как можно получать многотысячные гонорары за заявления типа: «Тут что-то не так с подачей горючего, может быть беда». Ему подавай экспертное заключение на двадцати пяти страницах, в котором описано состояние каждого шланга, каждого проводка системы зажигания, каждого винтика и кнопки… Как будто он сам хоть что-то в этом понимает! Ладно, дай только срок, получишь ты свое экспертное заключение…
Из открытого люка в серебристом, отполированном до блеска брюхе «Туполева» показались чьи-то ноги. Человек спустился на бетон по передвижной металлической лесенке на четырех толстеньких резиновых колесах. На нем был синий комбинезон техника, в лучах восходящего солнца поблескивала загорелая лысина в обрамлении нуждавшихся в стрижке седых волос. Спрыгнув с последней ступеньки, техник заметил лимузин, из окна которого его разглядывал консультант, и сразу же отвернулся, как будто это ему было неприятно. На грубом прямоугольном лице экстрасенса с густыми бровями и длинной, почти до бровей, прямой темно-русой челкой появилась легкая пренебрежительная улыбка: он презирал людей, которые сначала берут деньги, а потом стараются обвинить в собственной жадности других. Впрочем, личные моральные качества техника были тут, по большому счету, ни при чем: в той или иной мере консультант презирал всех людей без исключения. Он чувствовал себя настолько мудрее и старше всех этих бессмысленно копошащихся вокруг муравьев, что даже не сердился, когда его во всеуслышание обвиняли в шарлатанстве или пытались поймать на каких-нибудь финансовых махинациях вроде неполной уплаты налогов.
Техник подошел к стоящему поодаль, возле оранжевой аэродромной машины, инженеру в мятом пиджаке и рубашке с открытым воротом и стал что-то ему говорить. Инженер слушал внимательно, глядя при этом не на собеседника, а на открытый люк в брюхе самолета, и время от времени кивая головой. Потом он обернулся и бросил в сторону лимузина долгий, внимательный взгляд, в котором консультанту почудилось опасливое восхищение.