Макс встал из кресла водителя, пошатываясь, подошел к люку танка и вышел наружу, пройдя процедуру уравнивания давления и прочей херни. На аппарели дул штормовой ветер — это «Ревель», послушный заданной последовательности, поднялся на высоту в километр. Так и летел, с открытой аппарелью, на скорости полста километров в час, порождая внутри себя немаленький ветер. Макс отключил внешний микрофон скафандра и позвал в коммуникатор:
— Ревель?
— Да, капитан.
— Ты все сделал идеально, спасибо. Готов слушать дальше?
— Так точно, капитан.
— Значит, так. Я сейчас пристегнусь к стене страховым фалом. А ты зафиксируй танк, и давай-ка на орбиту. Аппарель не закрывать. Загерметизировать только выход в остальные помещения, чтобы не терять воздух. После десяти минут пребывания в безвоздушном пространстве — закрыть аппарель, снизиться к базе, зависнуть на высоте километра.
— Какая траектория подъема?
— Отлогая. Максимально отлогая. Начать выполнение… через две минуты.
— Есть, капитан.
Макс проорал Урмасу, Леону и Отто, чтобы пристегнулись, краем глаза заметив, что «Ревель» выпустил транспортные захваты и крепко зажал ими танк. Добежав до стенки палубы, Заславский нашел страховочный фал и пристегнул себя, насколько мог прочно. И вовремя, поскольку через мгновение на него навалилась перегрузка. Умница «Ревель», вернее, его бортовой комп под максимально отлогой траекторией, видимо, понял «вертикально вверх» и пошел на шифтах разрывать атмосферу.
Заславский сполз по стене на пол и уселся поудобнее. Перегрузки не входили в число его любимых спортивных процедур, и он старался обеспечить себе максимальный комфорт в этом дурацком состоянии.
Дурень мелко дрожал. Танк-транспортер экспедиционный универсальный явно отвык от подобного счастья, обычно его, если и возили на кораблях — то довольно нежно, с компенсаторными системами при взлетах и посадках. А тут вот нате-здрасте, принайтовали к полу захватами и ташшат куда-то, да еще и с бесцеремонной перегрузкой в 5 G. Впрочем, стоило отдать эсминцу должное — 5 Же не были пределом его возможностей на шифтах. Мог и восемь-девять выдать совершенно спокойно. А так — гляди-ка, об экипаже заботится.
Размышления и наблюдения Заславского прервал сильный рывок. Ревель вывел сам себя за пределы воздушных слоев с нормальным давлением, и все, что не было закреплено или имело некоторый запас хода, теперь активно старалось вывалиться наружу через открытую аппарель. Заславскому оставалось тихо надеяться на то, что тварь, если и сидела на броне Дурня, сейчас сдует к чертовой матери. Или она сама помрет от декомпрессии. Ну, во всяком случае, должна помереть — ведь медики решили, что это человек, и размораживали как человека, и реанимировали как человека. Стало быть — как минимум тварь антропоморфна. На этой мысли Макса прервал вызов:
— Капитан?
— Да, Ревель. Слушаю.
— Все в порядке? Вы находитесь в зоне декомпрессии.
— На мне штурмовая броня. Декомпрессия мне не страшна, запаса дыхательной смеси мне хватит на гарантированный час.
— Отрадно это слышать, капитан. Разрешите вопрос?
— Давай попробуем, — Макса, чем дальше, тем больше радовала манера общения, которую выбрал бортовой интеллект. Никакого раболепия, никакого безразличия. Спокойный и уверенный в себе партнер, примерно как-то так. Черт возьми, программисты в ЕС сто лет назад были просто превосходные!
— Капитан, а какую цель вы преследуете с такими странными маневрами?
— Тварь, которая уничтожила твой старый экипаж, выжила. У меня убит второй техник, судя по всему. Помимо этого — убит Ивар, которого мы так и не смогли опознать.
— Тварь — это Немой? Тот, которого вы показывали?
— Видимо. Других объяснений у меня нет, да и у ребят моих тоже. Все как с твоими — оптический камуфляж, убивает по одному и тайно. Но есть и дополнение — теперь умеет менять внешний вид, подстраиваясь под своих.
— Капитан? А вы можете быть уверены в том, что среди тех, кто на борту транспортера, нет твари?
— Да. Я ни на секунду не выпускал их из виду.
— Неправда, капитан. Когда вы уже были в транспортере — последний только выскакивал из оконного проема базы. Теоретически — это может быть тварь.
— Ревель, это Отто Лемке. Мой заместитель как командира экспедиции на эту планету.
— Вы уверены? Может быть, стоит проверить?
— Хорошо, сейчас проверю. Тварь не может знать всех наших разговоров с Отто. Просканировать память физически не успела бы.