Остро пахло потом, разгоряченными телами танцовщиц, зажженными свечами и пловом с бараниной, но над всем этим хаосом запахов безраздельно царил сладко-терпкий аромат цветков журависа. Их жгли, курили и растирали между пальцами захмелевшие гости, расположившиеся на подушках возле щедрого хозяина. Стараясь не наступить на чью-нибудь ногу, Арлинг стал протискиваться среди кучеяров, одновременно прислушиваясь к пьяному голосу Сейфуллаха. Крики капитана раздавались в дальней части шатра, чему Арлинг порадовался, так как развлекать капризного господина в этот вечер не собирался.
Несмотря на то, что все помещение было окутано клубами журависного дыма, источник запахов острой гвоздики и оссиджика, по которым он всегда отличал Вазира, найти было несложно. Начальник стражи занимался тем, чему обычно посвящал свободное время – играл в карты с офицерами наемников и несколькими купцами, которые были слишком стары для подвижных увеселений хозяина. Они расположились вдали от основной группы гуляющих, и, похоже, собирались провести так всю ночь. Арлинг хорошо чувствовал облако досады и нетерпения, нависшее над Вазиром. Начальник стражи отчаянно проигрывал.
Подавив ухмылку, халруджи направился прямо к ним и едва не налетел на нарзидку с большим кувшином вина. Почувствовав растекающуюся влагу на колене, Арлинг понял, что его белые штаны безнадежно испорчены. Расстроиться по этому поводу он не успел – внимание привлекли крик Вазира и звук тяжелой оплеухи, которая досталась служанке.
– Смотри, куда прешь, бестолочь! – голос начальника стражи кипел от неподдельного возмущения. – Хочешь постоять со своим братцем на улице?
Девчонка, которой, наверное, не исполнилось и десяти, забормотала какую-то нелепицу, и Арлинг поспешил стать ближе к свету, чтобы Вазир, принявший его за важного гостя, смог увидеть ошибку. По шуму, с каким кучеяр поднялся, он понял, что приятного и вежливого разговора не получится. Начальник стражи был столь гигантского телосложения, что даже халруджи, не считавший себя низкорослым, едва доставал ему до плеча. Черноглазый и бородатый, с двойным платком, обмотанным вокруг головы, и подвеской с джамбией на шее, Вазир мог стать образцовым представителем своего народа, если бы не рост, выдававший в нем кровь долговязых керхов.
Халруджи почтительно наклонил голову, опустив ее чуть ниже, чем требовалось. Сложный этикет кучеяров наделял его правом приветствовать как равных всех кроме Сейфуллаха и его родственников. Вазир родней Аджухаму не являлся, но Арлинг не стал лишний раз его злить, поздоровавшись с начальником стражи, как подчиненный. Впрочем, не очень-то это и помогло.
– Я не звал тебя, – процедил Вазир, буравя его взглядом. Арлинг представил, как начальник стражи прожигает в нем две дымящиеся дорожки.
– Простите, что помешал, – сказал он, стараясь быть вежливым. – Предлагаю отправить пару человек осмотреть дюны вокруг лагеря. Я слышал подозрительный шум. Возможно, это всего лишь звери, но лучше проверить.
– Почему бы тебе ни отправиться туда самому? – грубо ответил Вазир. – Я не собираюсь дергать людей только потому, что слепому что-то показалось.
Он все еще кипел оттого, что назвал Арлинга господином. К тому же, их разговор слышали.
– Как скажите, начальник, – согласился халруджи, не сдержав ухмылки. – Но если пустыня не отпустит меня к утру, вам придется лично позаботиться о капитане. Проследить за приготовлением его завтрака, отведать блюда, чтобы пайрики не подложили в них отравы, помочь господину одеться, приготовить настой от похмелья и размять ему ступни. Последнее обязательно, так как у капитана болят ноги после долгого перехода.
Арлинг прикусил язык, чувствуя, что начинает хамить. Как халруджи, он мог позволить себе многое, но лишь до тех пор, пока его интересы не начинали идти вразрез с желаниями Сейфуллаха. Со стороны картежников раздались сдавленные смешки. Не все наемные офицеры разбирались в отличиях халруджи от обычного слуги и не могли понять, почему Вазир его терпит.
Арлинг не стал дожидаться, пока начальник стражи придумает достойный ответ и, поклонившись, поспешил удалиться. Он не сомневался в том, что Вазир отправит людей на разведку. Несмотря на скверный характер, кучеяр хорошо знал свое дело, в чем халруджи не раз имел возможность убедиться во время стычек с кочевниками.
И, правда, через некоторое время смесь из ароматов гвоздики и оссиджика переместилась, а потом и вовсе исчезла. Вазир его все-таки послушал.
Надеясь не привлечь внимания капитана, который передвигался по шатру с удивительным проворством, Арлинг направился к выходу. Голос Сейфуллаха доносился то из оружейной, где он хвастался подарком родственников из Фардоса – парадной саблей, украшенной черными сапфирами, то из кабинета, куда, вероятно, забегал по каким-то неотложным делам. Сейчас его голос некстати возник у самого уха Арлинга.