– У тебя мягкий господин с добрым сердцем, – заявил Вазир, выдыхая в лицо Арлингу облачко журависного дыма. – Он так жалеет тебя. На что еще может пригодиться слепой халруджи, как не для веселья? Я одел бы на тебя монисты, раскрасил щеки и забрал джамбию. Удивительно, что ты до сих пор не порезался.
Похоже, в карты начальник стражи все-таки проигрался.
– Вы как всегда правы, Вазир, – тут же ответил Арлинг, не собираясь позволять врагу завладеть вниманием Сейфуллаха. – Капитан очень добр. И не только ко мне. Позволю себе дерзость заметить, что кроме развлечений слепой халруджи умеет еще кое-что. Господин, помните, как я побрил джамбией пуделя вашей тети в Лаэзии? Кажется, она осталась довольной.
Арлинг протянул руку и быстро коснулся горячей щеки Вазира.
– Тяготы пути заставили вас отрастить бороду, – заметил он, обращаясь больше к Сейфуллаху, чем к начальнику стражи. – Завтра мы возвращаемся в Балидет. Вы же не хотите оскорбить почтенного Рафику Аджухама и других членов нашей славной гильдии? Я могу побрить вас прямо здесь – быстро и аккуратно. Вы сами убедитесь, что наш добрый капитан находится в надежных руках.
Борода была слабым местом Вазира. Каждый вечер он тщательно мыл ее, смазывал маслом и расчесывал густой щеточкой. Начальник стражи был кучеяром лишь наполовину. Его матерью была керхийка из Восточного такыра. Своей дикой кровью Вазир гордился. У керхов борода считалась признаком зрелости мужчины. Кучеяры же излишнюю волосатость на лице не любили и считали ее дурным тоном.
Начальника стражи выручила маленькая нарзидка, у которой выдался не самый удачный вечер. Подливая Аджухаму настойку из кислых карликовых яблок, она неловко приоткрыла крышку сосуда, и вместе с терпкой жидкостью в чашу капитана плюхнулся сморщенный плод, щедро обрызгав его, а заодно и Арлинга, которого с колен никто не поднимал.
Пару секунд они молча слушали протяжные стоны лютни, и халруджи подумал, что девчонке грозит провести остаток ночи во дворе с братом.
– Дура безрукая! – опомнился Вазир, хватая служанку за волосы. – Я научу тебя вежливости.
– Оставь ее, – махнул Аджухам, вытирая лицо платком, который услужливо подал Арлинг. – Эти нарзиды мне уже надоели. Вернемся в Балидет, всех из дворца разгоню. Толку от них никакого. Пускай идет в обоз и на глаза мне не попадается. Так что там с песней? Или с бородой. На чем мы остановились?
Арлинг с Вазиром заговорили одновременно, но начальник стражи оказался громче.
– Вот развлечение, достойное этой прекрасной ночи! – воскликнул он, не отпуская нарзидку. – Раз халруджи утверждает, что так ловок, пусть покажет нам свое мастерство. Настоящий воин может попасть ножом в любую мишень с закрытыми глазами. Под силу ли слепому халруджи разбить сосуд, скажем, на голове у этой девчонки? Разве это зрелище не интереснее какого-то бритья?
У Регарди на языке вертелась пара колких ответов, но Сейфуллах наступил ему на руку, приказывая молчать.
– Ну… – глубокомысленно протянул капитан, вылавливая пальцами упавшее в чашу яблочко. – Похоже, скучать нам сегодня действительно не придется. А что скажут мои дорогие гости? Думаю, будет справедливо послушать и их мнение тоже.
Свою бороду Вазиру все-таки спас. Купцы были в здравом уме. Никто не хотел перечить начальнику стражи, которому предстояло охранять их еще целые сутки. К тому же, ни одно зрелище так не услаждало взор кучеяра, как то, где могла пролиться кровь. Устав от сладких танцев, кучеяры хотели пощекотать себе нервы.
Арлинг вытащил пальцы из-под туфли Аджухама и крепко обхватил его за лодыжку.
– Полагаю, вы пошутили, господин, – прошептал он, стараясь, чтобы его слышал только Сейфуллах. – Медовая речь Вазира слишком глубоко проникла вам в голову. Умерьте свои желания, мы еще не в Балидете, чтобы расслабляться.
– Я ослышался, или ты мне перечишь? – вспылил Аджухам. – Делай, что велят, или в Балидете отправишься обратно к иману!
– Я пою лучше, чем метаю ножи, – пошел на попятную Арлинг, мечтая намять бока начальнику стражи.
– Поставьте девчонку у столба, – распорядился Сейфуллах, не слушая Регарди.
Нарзидка, похоже, сообразила, что в нее будет целиться слепой, и заголосила на весь шатер. Нервная и перепуганная мишень – что может быть лучше для испытания мастера? «Кем ты не являешься», – напомнил себе Арлинг, поднимаясь с колен и жалея, что не может окинуть Аджухама, а заодно и Вазира, гневным взглядом.