— Но он-то что будет делать?
— Он отправится домой и будет долго думать.
— Верно. Он не дурак, говоришь? И что же он надумает?
— Первое, о чем он подумает: уж не те ли ребята из микроавтобуса его заложили?
— Верно. И к какому выводу он придет?
— Он сделает вывод; что нет, не они. Они туда приехали, но они же ничего не знали. И он поймет, что это не они.
— И что он будет делать дальше? — спросил Уотерс.
— Он начнет думать, кто бы еще мог его заложить.
— И кого он начнет прощупывать?
— Сначала Койла, — сказал Фоли, — Если ему известно имя Койла. Он сегодня виделся с Койлом, могу поспорить. Койл, возможно, случайно увидел автоматы. И он подумает на Койла.
— А как мог Койл увидеть автоматы? — спросил Уотерс.
— Молокосос открыл багажник и…
— А зачем ему открывать багажник на виду у Койла?
— Чтобы достать оттуда что-то для Койла, — сказал Фоли. — Тут нет сомнений.
— Что, Койл купил у него что-то для себя? — спросил Уотерс.
— Не сомневаюсь, что и Койл мог продать ему эти автоматы, — сказал Фоли.
— А где Койл мог их достать? Армейские автоматы! Нет. Койл, скорее, сам что-то покупал у мальчишки.
— Тогда он решит, что это Койл, и пойдет его искать, — сказал Фоли, — И как мы в таком случае поступим?
— Ты думаешь, ему известно, кто такой Койл и где его искать? — спросил Уотерс.
— Может быть. А может, и нет. Скорее, нет. Может, он знает только его имя. Но не фамилию. С кем он тусуется? Возможно. Он парень неглупый, настырный. Он, наверное, сразу решил про себя, что Койл из мафии, как только тот заикнулся об оружии. Койл же не с «пантерами», это точно, и он не со студентами-террористами. Скорее всего, парень понял, что Койл — гангстер.
— О’кей! — сказал Уотерс, — Похоже, теперь у нас что-то сложилось. Парня мы отпускаем под залог, и он начинает искать того, кто его подставил. Он начинает обдумывать ситуацию и решает, что подставили его ребята из мафии. Если у него котелок варит, он не пойдет рыскать по городу, чтобы пристрелить кого-то из них. А котелок у него варит. Поэтому он попытается расквитаться с ним. Ну а как может какой-то молокосос расквитаться с кем-то из мафии — с кем-то, кто его подставил?
— Ну, — сказал Фоли, — он может позвонить ему среди ночи и начать дышать в трубку.
— Да. Или подбросить яду ему в водопровод или распустить по городу сплетню, что его жена трахается с мистером Смитом. Но есть способ куда проще.
— Несомненно. Можно позвонить приятелю, работающему в правоохранительных органах, и накапать на паскуду, которая накапала на тебя.
— Точно! А теперь вот о чем подумай: можешь ли ты как-нибудь изобразить свое глубокое душевное огорчение тем фактом, что тебе пришлось арестовать Джеки Брауна, которого, как ты чувствуешь, кто-то подло подставил?
— Я подумаю над этим. Мне, знаешь, всегда не нравилось, когда таких вот сопляков подставляют.
— Как я тебя понимаю! — сказал Уотерс.
— Особенно если учесть, что мы упустили студентов-террористов, — сказал Фоли, — Этот парень, конечно, поганец, но особого вреда от него никому нет.
Глава двадцатая
Роберт Л. Биггерс, которого всю ночь мучила бессонница, лениво поглощал завтрак, уткнувшись в утреннюю газету. В кухню сонно вошла жена с ребенком на руках.
— У тебя голова болит? — спросила она.
— Не больше, чем всегда, а что?
— Да что-то ты сегодня рано. Я уж думала, что-нибудь случилось.
— Нет, ничего, — сказал он. — Просто я ранняя пташка. Ведь верно говорят: ранней пташке достается самый толстый червячок. Я сегодня встал пораньше, чтобы побыстрее управиться с рождественскими счетами. К тому же, может, удастся побыстрее вернуться домой.
— Ну, удачи тебе, — сказала она.
— Спасибо, — он поцеловал ее на прощание.
Роберт Биггерс запер машину и зашагал через автостоянку у торгового центра «Вест-Маршаллфилд» к главному зданию кооперативного банка «Массачусетс бей». Он открыл своим ключом входную дверь банка и, войдя, запер ее на ключ. Он пошел прямо в гардероб, на ходу снял пальто и повесил его на крючок. Потом он вошел в вестибюль, напевая песенку группы «Супримз», которую слышал по радио в машине по дороге сюда. Перед ним стоял мужчина среднего роста. На мужчине была надета нейлоновая лыжная куртка оранжевого цвета, а на лице нейлоновый чулок. В правой руке мужчина сжимал большой черный револьвер.
— Что за черт? — удивленно воскликнул Роберт Биггерс.
Мужчина махнул револьвером вправо.
Роберт Биггерс повысил голос:
— Какого черта вы здесь делаете? Что… вашу мать, происходит?
— Пошел! — произнес мужчина.
Гарри Бэррелл сидел в своем кабинете, сложив ладони на животе, а рядом с ним находились еще двое. На них были такие же, как на незнакомце, оранжевые куртки, а на лицах нейлоновые чулки. Оба держали наготове черные револьверы.
— Это налет, Боб, — сказал Гарри Бэррелл, — Надеюсь, что ни ты, ни другие сотрудники не станете предпринимать никаких героических или идиотских шагов — что в данных обстоятельствах практически одно и то же. У этих людей есть сообщник — он остался у меня дома и взял в заложники мою жену, у которой сейчас, вероятно, началась истерика. Они заверили меня, что не хотят никого калечить — им нужны только деньги. Оставайся здесь до открытия банка, а потом иди и занимайся своим обычным делом. Когда часовой замок хранилища откроется, они возьмут деньги и уйдут. Я поеду вместе с ними. Пожалуйста, не пытайся им помешать — и тогда все будет хорошо.
— Боже ты мой! — ужаснулся Роберт Биггерс.
— В этом нет ничего необычного, — успокоил его Гарри Бэррелл. — Я в банковском бизнесе уже тридцать пять лет. И я знаю, что такое налет — это уже четвертый раз на моей памяти. Опыт подсказывает, что налетчики обычно выполняют свои обещания. Они не обманывают. Этим людям нужны деньги. Они не хотят причинить нам вреда. Если мы будем сидеть и помалкивать, с нами все будет хорошо.
— Ничего мы им не дадим!
— Боюсь, придется. Помалкивай, и все будет хорошо. Так, теперь я попрошу тебя кое-что сделать. Ты в состоянии?
— Конечно, — ответил Роберт Биггерс.
— Иди к входной двери. Когда сотрудники будут приходить в банк, впускай их в здание и всякий раз запирай за ними дверь. Веди их в гардероб и объясни, что тут происходит, а главное — предупреди их, чтобы они ни в коем случае ничего не предпринимали, дабы не подвергать нас всех опасности. Не забывай, что в данную минуту моя жена сидит дома под дулом пистолета. Ты можешь это сделать?
Заговорил один из мужчин:
— Смотри, чтобы все себя хорошо вели. Никаких резких телодвижений, никаких сигналов тревоги, ничего. Вот о чем он тебя просит.
— Я все сделаю, — сказал Роберт Биггерс.
— Ну и хорошо, — обрадовался Гарри Бэррелл. — А теперь иди и помни, что я на тебя полагаюсь.
Роберт Биггерс сел за свой стол и уставился в стену. Мозг его лихорадочно работал, но мысли путались. Когда прибыли трое кассиров, он их впустил, говоря всем одно и то же: «Нас грабят. Грабители ждут, пока сработает часовой замок хранилища. Не шумите, сидите смирно. Их сообщник остался с миссис Бэррелл и ждет их там».
Потом он провел кассиров в гардероб. Нэнси Уильямс, единственная из всех, не стала молчать. Ей было девятнадцать, она только в июне прошлого года закончила среднюю школу. Девушка широко раскрыла глаза и ахнула.
— Да вы шутите!
— Нет, — сказал он.
— Они что, правда здесь?
Они стояли в коридоре рядом с гардеробом. Пока разговаривали, один из вооруженных людей вырос у них за спинами. Нэнси Уильямс резко обернулась и увидела черный револьвер.
— Ой, мамочка! — вскрикнула она.
В душе Роберта Биггерса вдруг поднялась волна гнева и желания защитить девушку. Три раза по четвергам, после закрытия банка, он приглашал ее на ужин в ресторан «Постхаус».
За ужином он заказывал ей несколько коктейлей. Потом вез ее в мотель «Лэнтерн лодж». Там в номере он раздевал ее и драл, как хотел. Она была молоденькая и упругая, и ее соски напрягались под его решительными пальцами.