― Ах, да! Точно.
Влад ушел в свою комнату и через минуту вернулся с книгой в руках.
― Я постараюсь прочитать побыстрее, ― пообещала я.
― Не торопись, иначе не поймешь, ― Влад отрицательно покачал головой.
― Хорошо. Я поняла. Спешить не буду.
Я убрала книгу в сумку и стала обуваться.
― Я. Эээ. Не обидишься, если я не смогу тебя проводить? ― смущенно проговорил Влад, почесав заднюю сторону шеи.
― Издеваешься? ― сказала я, чем ввела его в ступор. ― Конечно, я не обижусь. Что за вздор!
Влад расслабленно выдохнул, но все еще выглядел сконфуженным.
Я надела куртку и взяла сумку.
― Спасибо за чай, ― поблагодарила я.
― А тебе за то, что поддержала меня, ― сказал Влад.
Я почувствовала на щеках знакомый жар и робко улыбнулась.
― За добро платят добром.
Его скулы напряглись.
― А все зло, что совершают люди, возвращается к ним и наносит больший удар, ― процедил он.
Я все еще с трудом верила, что Эйнштейна могли отравить. Но я верила Владу, а он не сомневался в том, кто сделал это с собакой. И опять же я попыталась поставить себя на его место. Я бы не смогла спокойно жить и дышать, зная, что убийца моего любимого пса живет по соседству.
― Эйнштейн в лучшем из миров, ― сказала я.
― Да, ― серьезно отозвался Влад. ― Если существует рай для людей, то и для собак должен быть.
Вот на такой оптимистической ноте я собиралась прощаться с Владом. Но неожиданно входная дверь за моей спиной открылась, и в прихожую буквально влетела невысокая худенькая женщина в бежевом пальто и со светлыми волосами, собранными в небрежный пучок на затылке.
Похоже, это мама Влада.
― Здравствуйте, ― сказала я тихо, но от волнения у меня что-то произошло со слухом, поэтому мне показалось, что я произнесла это очень громко.
Женщина подпрыгнула и развернулась ко мне лицом. Мама Влада выглядела потрясающе, и это без грамма косметики! У нее была красота от природы. Пухлые губы, большие светлые глаза, правильный овал лица. Она даже чем-то напомнила мне мою маму.
― Привет, ― удивленно протянула женщина, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Пакеты выскользнули из ее рук и с грохотом стукнулись об пол. Она подскочила, а я вздрогнула. ― Извините, ― пробормотала она и пододвинула их ногой к стене. Затем выпрямилась и улыбнулась мне. ― Будем знакомы? Я Наталья Александровна.
― Мама, ― послышался тихий голос Влада за спиной.
― Привет, сынок, ― сказала она, по-прежнему глядя на меня.
― Я Алина, ― вымолвила я. ― Мы учимся в одной школе, ― сказать про то, что мы почти… нет, что лучшие друзья я, почему-то, не смогла.
― Очень приятно, ― женщина наградила меня широкой искренней улыбкой.
Теперь я понимаю, от кого Владу достались такие красивые ямочки.
Наталья Александровна стала расстегивать пуговицы на пальто.
― Уже уходишь, Алина? ― спросила она меня.
― Да, ― кивнула я. ― До свидания, ― я перевела взгляд на Влада, который, почему-то, выглядел сжатым. ― Пока, Влад.
― До завтра, ― услышала я в ответ его бормотание.
― Пока. Заходи к нам еще! ― попрощалась со мной мама Влада.
― Конечно! ― улыбнулась я и вышла на лестничный пролет.
Мне пришлось ждать Павла, которому я позвонила, чтобы он забрал меня десять минут, за которые, я думала, превращусь в ледышку.
Когда, наконец, я оказалась дома, в своей теплой постели, то вытащила из сумки книгу, которую дал мне Влад, и начала читать.
Глава четырнадцатая
Время лечит. Так все говорят. И я надеялась, что оно поможет и Владу.
Но все случилось наоборот. Время уничтожало его, а не лечило.
Видеть лучшего друга в депрессивном состоянии было невероятно сложно.
Он мало разговаривал, что особо причиняло мне боль, потому что мы всегда много говорили. Наши прогулки по парку сократились, а вскоре прекратились вообще. Влад объяснил мне это так:
― Я больше не вижу смысла появляться на улице. Без Эйнштейна я действительно ослеп.
Я хотела вытащить его из депрессии, но не знала, как это сделать. Я надеялась, что, возможно, мое общество поможет ему справиться с горем, но ошибалась. Влад словно отделился от этого мира, и мне захотелось сделать то же самое. Я стала по-настоящему зависима от него, во всех смыслах.
В общем, стресс ― это убийственная штука.
Ситуация ухудшалась с каждым днем, и однажды Влад просто перестал ходить в школу. Я, конечно, понимала, что он очень скорбел, но смерть пса не повод замыкаться в себе и исчезать. У него была я. Он мог обратиться за помощью ко мне, но вместо этого предпочел пережить все в одиночку.