― Мне тоже. Я вынуждена столкнуться со смертью снова, ― женщина обратила взгляд к потолку, глотая слезы. ― Мой муж, отец Влада, тоже умер. И тоже был болен раком, ― она горько усмехнулась. ― Это словно проклятие. Я вынуждена терять всех, кого люблю.
Значит, отец Влада не погиб в аварии? Это тоже была ложь?
Я не могла представить боль, которую испытывала Наталья Андреевна. Пережить смерть любимого мужа, и скоро встретиться со смертью единственного сына…
По телу прошлась дрожь. Я обняла себя руками, так как внезапно стало холодно.
― Вы можете дать мне адрес Хосписа? ― попросила я. ― Я бы хотела навестить его. Влада.
Женщина опустила голову и развернулась ко мне всем телом.
― Конечно, ― она улыбнулась.
И как у нее еще хватает сил держаться на ногах?
― Думаете, он будет рад меня увидеть? ― глухо спросила я.
― Почему он должен быть не рад?
Я пожала плечами, и по щеке скатилась слеза, которую я тут же смахнула.
― Ну, он же не сказал мне о том, что… болен, ― я не смогла сказать «умирает». Это жуткое слово. ― Значит, он не хотел, чтобы я знала об этом. И, возможно, не захочет меня видеть… ― мой голос сорвался, и я стиснула зубы от боли.
Наталья Андреевна подошла ко мне и положила руки на мои плечи.
― Влад скучает по тебе, ― сказала она, и мне захотелось взвыть. ― Каждый день. Я навещаю его каждый день и вижу, как ему плохо без тебя, хоть он и старается держаться.
― Но почему он тогда не рассказал мне? ― я заплакала, больше не могла сдерживаться. ― Почему решил просто уйти?
― Может, потому, что беспокоился о тебе? ― Наталья Андреевна снова улыбнулась. ― Может, он не хотел, чтобы ты страдала из-за него так, как страдаю я? ― ее губы плотно сжались.
― Он всегда начинал сердиться, когда я заботилась о нем, ― проговорила я.
― Да, ― тихо рассмеялась его мама. ― Он такой. Самоотверженный до мозга костей. Мой сын будет страдать, но никогда не позволит страдать другим. Он всегда старался помогать людям.
Я всхлипнула, зажмурив глаза.
― Он помог мне, ― прошептала я.
― И мне, ― сказала Наталья Андреевна. ― Он помогает мне каждый день тем, что дышит.
― Как вы живете с мыслью, что его не… станет?
Ее руки на моих плечах похолодели.
― Я думаю об этом каждую секунду, Алина. Я проклинаю судьбу за то, что она так жестоко обошлась с жизнью моего сына. И сколько бы боли ни испытывало мое сердце, оно еще бьется, потому что бьется сердце моего сына. Я верю, что Влад будет в лучшем мире. Его душа заслужила покой, потому что столько страдать просто невозможно…
― Я ненавижу его, ― сказала я.
― Кого?
― Бога.
― Не надо винить его. Он дает нам жизнь, он ее и забирает. У каждого свой срок пребывания в этом мире.
Я покачала головой.
― Вы знаете, сколько у него еще есть времени? ― спросила я, посмотрев на Наталью Андреевну.
― Никто не знает. Но я думаю, его хватит, чтобы попрощаться.
Попрощаться с Владом.
Я думала, что до этого жила в кошмаре. Но нет. Именно сейчас я попала в него. Но ужаснее всего то, что это происходит по-настоящему. Я не проснусь. И Влад тоже. Он не будет здоровым, потому что той, другой, реальности не существует.
Есть только этот жестокий мир, который всегда отнимает у нас самых любимых.
***
Больше нет радости. Боль вытеснила все чувства. От кончиков пальцев ног до макушки головы я чувствовала ее.
Бесконечное небо теперь казалось чужим, как и все вокруг.
Миллионы крупных снежинок, опускаясь и кружась, делили со мной печаль. Они падали мне под ноги, словно заново прокладывая путь, словно прося изменить дорогу, очищая ее от прошлого. Я ступала по ним, то ли в будущее, то ли в пропасть. Я не знала, чем закончится этот эпизод, но я не сбивалась со своего пути, не сбавляла шаг.
На улице, вместе со временем, утих ветер, он ушел, оставив меня одну под снежными слезами плачущего неба. В густом снегопаде я видела кадры своего прошлого, той жизни, где я уже не буду, где меня уже не будет. Я помнила каждое мгновение, каждое дыхание, я помнила все чувства, с которыми мне жить теперь до конца своих дней. Теперь боль мой друг. Теперь это мой крест. Я буду нести его всюду. Я буду молчать о нем.
***
Владу шестнадцать, и только Бог знает, что он пережил, и сейчас переживает. Я совершенно не знала, что должен чувствовать умирающий человек. Знал ли Влад все это время, что болезнь вернется к нему? Если да, то это еще раз подтверждает, что он самый стойкий и смелый человек из всех, кого я когда-либо знала. Я бы не смогла жить с мыслью, что мои дни сочтены.