Регарди лежал без движения и почти не дышал, но, на самом деле, внимательно слушал Даррена. Монтеро удовлетворился его слабым кивком и продолжил.
‑ В армии я изменил фамилию на Монтерон и родился заново. Никому в голову не приходило сравнивать меня с сыном гранд‑лорда. По службе я продвигался легко, хотя и не всегда умел ладить с начальством. В полковом штабе я долго не задержался, и меня отправили в Самрию командиром регулярных императорских войск. Это была очередная ссылка, но я думал, что уже привык к ним. Как же я ошибался, черт возьми! Служба в Самрии оказалась хуже войны с арваксами. Все было не так, как дома. Земля желтая, небо черное, воздух раскален, словно в аду, а животные и люди похожи на демонов. Любовь к родине закончилась быстро. Спустя полгода после того как мы высадились в Сикелии, Канцлер приказал разведать земли у Гургаранских Гор, и нас послали в пустыню. Это было неожиданно. Раньше на такие вылазки отправляли отряды каргалов, бывших каторжан, но все они терялись в пустыне. Нам передали новые карты, выкраденные у Шибана. Они должны были повысить наши шансы на выживание. Дойти до Гургаранского хребта, закрепиться у подножья, дожидаться приказа из Согдарии, самостоятельно горы не переходить. Императорский курьер был краток, мне же хотелось разорвать его на части. Я считал, что никаких гор не существует, а сама сикелийская пустыня заканчивается вратами ада, но приказу подчинился. Тогда присяга императору еще что‑то значила для меня. Из Самрии вышли две тысячи человек ‑ отряд Жестоких и часть полка регулярных войск. До гор не дошла и половина. Изможденные, высушенные песком и солнцем люди ничем не были похожи на воинов Великой Согдарии. Отмеченных на шибанских картах колодцев и родников мы не нашли, запасы кончались, нас преследовали керхи. О закреплении не могло быть и речи. Помощи ждать было неоткуда, и тогда я решил подняться на Гургаран. Часть драганов отправилась со мной, многие из них сейчас здесь, в Балидете. Да, мы перешли Гургаранский хребет. За ним... За ним все было по‑другому, Арлинг.
Даррен замолчал, и Регарди понял, что продолжения не будет ‑ дальше Монтеро должен был соврать или рассказать правду. К последнему он был не готов, а ложь не имела смысла. И все‑таки Арлинг спросил:
‑ Ты встретил там исполнителя желаний?
‑ Можно сказать и так, ‑ загадочно улыбнулся Маргаджан.
‑ К чему все это, Даррен? ‑ Арлинг почувствовал неожиданный прилив сил. Духота отступила, и ему даже показалось, что на него повеяло свежим воздухом. ‑ И зачем тебе нарзиды? Ты собираешься убить их? Тогда у меня просьба. Там есть одна девочка...
‑ Перестань считать меня тираном, Регарди, ‑ перебил его Монтеро. ‑ У меня свои планы на нарзидов, но ты узнаешь о них позже. Просто поверь, что теперь им будет гораздо лучше. Больше никаких вопросов. Всему свое время.
‑ Я слышал о Негусе, царя рая, чьи земли раскинулись за Гургараном, ‑ сказал Арлинг, ощущая, как холодеют от ветра влажные простыни. По комнате гулял сильный сквозняк ‑ будто не только открыли окно, но и выбили стену, впустив внутрь ветер.
‑ Вижу, тебе уже лучше, ‑ сухо сказал Маргаджан, проигнорировав его последние слова. ‑ В таком случае, отправляемся завтра.
Вот и все. Разговор закончился также неожиданно, как и начался. Монтеро только что был у его кровати, а теперь шаги драгана раздавались у двери. Регарди попытался сосредоточиться, но ему мешал ветер, который свистел по комнате, ломая стебли лилий и срывая ткань с окон.
‑ Я не поеду с тобой, Даррен, ‑ упрямо повторил Арлинг, стараясь не стучать зубами от холода. ‑ Не забывай, что ты мне кое‑что должен.
‑ Я никогда не забываю о своих долгах, ‑ сурово отрезал Маргаджан, ‑ но время расплаты назначаю сам.
Даррен уже почти вышел из комнаты, но халруджи не хотел отпускать его.
‑ Мне не нужна твоя жалость, Монтеро! ‑ теперь он старался перекричать ветер. ‑ Я остаюсь в Балидете. То, что мы встретились, ничего не значит. Никакого смысла в этом нет, слышишь?
Но Даррена уже не было. Вместо него появился Маргаджан. Он стоял у входа и давал указания драганам, которых в комнате снова стало слишком много. Арлинга было велено холить и лелеять, а также не спускать с него глаз. Регарди хотел бы, чтобы они что‑нибудь сделали с промозглым ветром, который пробирал его до костей. Но драганы бестолково суетились вокруг Управителя, не обращая внимания на летающие под потолком предметы.
‑ Эй, Арлинг, ‑ вдруг окликнул его Даррен. Халруджи слабо пошевелил пальцами. Нужно было беречь силы, если придется увертываться от большой вазы, которая летала над ним уже несколько минут.
‑ Это была лучшая Септория, которую я видел, дружище, ‑ сказал Монтеро. ‑ Выздоравливай, и ни о чем не думай. Я зайду к тебе завтра.
Больше Даррен не задержался в комнате ни секунды.
Нащупав конец простыни, Арлинг натянул ее себе на лицо, стараясь закрыться от пронзительного ветра, который выдувал из него остатки тепла. Ужасно хотелось спать, но как только Регарди засыпал, его начинало трясти от холода, и он возвращался в комнату, которую успел возненавидеть. Ему захотелось скорее надеть обратно повязку слепого. Раньше она так хорошо защищала его от мира. Появление Даррена Монтеро стало крахом всего, а миссия Беркута оказалась невыполнимой. Он столько времени убегал от прошлого, а оно всегда было спрятано глубоко в его сердце.
Он не сможет убить Даррена. Даже после всего, что случилось. Пусть Монтеро захватит Сикелию, убьет всех нарзидов и закончит Септорию Второго Исхода. Арлинг не тронет его. Потому что прошлое ‑ неприкосновенно. Впервые в жизни Регарди с собой согласился.
Он сбежит этой ночью. Сбежит позорно, как трус, бросив имана и Сейфуллаха. Вот только подождет, пока стихнет ветер. Дорога Молчания начиналась где‑то за Иштувэга. Мало, кто из халруджи отправлялся на ее поиски, но для неудачников она была неизбежностью. Иман говорил, что лучше искать ее самому, чем прятаться от нее до конца жизни. Но прежде надо похоронить Шолоха. Это будет единственное и последнее обещание, которое он выполнит.