Она уже не вырывалась, покорно повиснув на руках Даррена и Карра, которые из последних сил выжимали из себя остатки мужества. Наверное, они решили, что прокляты на всю оставшуюся жизнь.
Отодвинув ножом спутанные пряди с лица девушки, Арлинг с удивлением обнаружил, что она молода и очень недурна собой. Впрочем, ведьме полагалось быть красивой. Вид портил покрасневший от слез нос и исцарапанные ветками щеки, но здесь, в распадке у болот, это лишь придавало ей очарования. Особенно ему понравились глаза. Большие, обрамленные густыми ресницами, с черными, как болотная топь, зрачками. И взгляд у нее был притягательный ‑ затягивал в себя, словно омут.
‑ Вот уставилась, страхолюдина, ‑ голос Карра вернул его на землю, правда, Арлинг не сразу сообразил, кого тот имел в виду. ‑ Что ты с собакой сделала? Отвечай, мерзавка!
‑ Она меня напугала! Я подарила ей ленточку.
Арлинг и не предполагал, что к прекрасному лику ведьма обладала еще и ангельским голосом. Дьявольские силы! Может, он уже заколдован и ничего не понимает, но охота на кабанов превращалась в самое интересное в его жизни приключение.
‑ Сама дура, и нас за дураков держишь? ‑ не унимался Карр. ‑ Куда кабана дела? Уж не порчу ли навести собиралась? Смотрю, принарядилась подобающе.
‑ Пустииии! ‑ заголосила девушка, и по ее лицу покатились прямо‑таки гигантские слезы.
‑ Постой, ‑ вмешался Даррен, видя, что Карр собирается влепить ведьме пощечину. ‑ Кажется, я знаю ее. Это дочка деревенского мясника ‑ Магда. Она сумасшедшая. Люди говорят, в детстве ее ударило молнией, вот с тех пор она с головой и не дружит. Старый Фадуна жаловался, что она часто в леса уходит, а потом ее по нескольку дней ищут. Сегодня она далеко забралась.
‑ Басни все это, ‑ фыркнул Карр. ‑ Любой лесничий скажет, что здесь ведьмины чащи. Если ее до сих пор не повесили, то она очень умело притворялась. Вот и раскроем мастаршильдцам правду, кто их скотину портит. Кровища там, в кустах, ее рук дело. Она нашего вепря сама убила и использовала по назначению.
‑ По какому такому назначению? ‑ не понял Даррен.
‑ Съела, ‑ отрезал Карр, едва успев увернуться от зубов девушки, которая попыталась укусить его за руку.
‑ Вот сука! Нечего с ней возиться. Эй, Арлинг, ты чего?
Регарди оперся рукой о поваленный ствол дерева‑гиганта и мечтательно смотрел на темные тучи, стремительно бегущие в окнах между кронами вечнозеленых елей.
‑ Что? ‑ не понял он, рассеянно скользнув взглядом поверх голов согдиан.
‑ Не смотри на нее, ‑ нервно сказал Карр. ‑ Еще приворожит. Я слышал, такие могут. Они дьявольские отродья, им все что угодно может прийти в голову. Давай вздернем ее на этом дереве, будет знать, как портить благородным господам охоту.
‑ Ты, наверное, прав, ‑ протянул Регарди, поняв, что собраться с мыслями стало чертовски трудно. ‑ Признавайся, красавица, ты меня заколдовала?
Тон получился игривым и несолидным для такого знатного человека, как он. Арлинг вообще не то собирался сказать. Слова повисли в пустоте, столкнувшись с непониманием в глазах согдианцев и с вопросом, вспыхнувшем во взгляде ведьмы.
‑ А ты хочешь? ‑ вдруг спросила она, перестав дергаться в руках Карра.
Вопрос застал Арлинга врасплох, и он впервые в жизни не нашелся, что ответить.
‑ Эй, оставьте девчонку в покое, ‑ вмешался Даррен. ‑ Мы на кабана пришли охотиться или на ведьм? Гоняемся за какими‑то призраками. Белый секач... Это ж надо было так себе голову заморочить! Ты, наверное, зайца подстрелил, а про вепря солгал.
‑ Кровь! Ее было много! ‑ яростно запротестовал Регарди. ‑ Я что, по‑твоему, слепой, не могу кабана от рысака отличить?
Одних слов ему показалось недостаточно, и, подскочив к Даррену, он толкнул его в грудь, попытавшись свалить на землю. Почему‑то ему стало очень важно, показать, кто здесь главный. Даррен терпеть не стал и со всей силы пихнул его в ответ. Не ожидав отпора, Арлинг не удержался на ногах и отлетел в заросли багульника, плюхнувшись спиной в болотную жижу.
Сначала он услышал странный звук, не похожий ни на ветер, играющий в кронах елей, ни на человеческие голоса, которые могли принадлежать другим охотникам. Поняв, что увяз в трясине всем телом, он поднял глаза и увидел самое страшное зрелище, какое не смог бы представить, даже если бы сильно напился. В паре метров от него, в темноте зарослей, притаился снежный вепрь, который казался чудовищем из ночных кошмаров. Так как Регарди лежал на спине и смотрел через голову, то ему показалось, что кабан топчет копытами небо. Белая, с кровавыми подтеками щетина стояла дыбом, узкие щелочки глаз извергали огонь, а острые, отточенные до филигранной остроты клыки торчали из оскаленной пасти едва ли не на локоть в длину. Секач стоял неподвижно, изредка роняя из пасти белую пену, оседавшую на влажную землю снежными хлопьями. Страшнее всего было то, что зверюга смеялась ‑ тихо, едва слышно, но Арлинг запомнил этот издевательский смех на всю жизнь.
"Его вижу только я", ‑ догадался Регарди, чувствуя, что от страха язык прилип к нёбу, не давая крику вырваться наружу. Охотничий нож он где‑то потерял, а до лука с колчаном было не дотянуться.
‑ Ох‑хо‑хо! ‑ сказал кабан, и, наклонив морду к земле, побежал на него мелкой рысью. Торчащие в стороны клыки‑ножи приближались с неуловимой быстротой.
"Неужели они там все оглохли", ‑ подумал Арлинг и отчаянно дернулся, пытаясь выбраться из жирной грязи. Это судьба, фатум. Вепрь целился ему в глаза, собираясь вначале ослепить врага. Ужаснее смерти Регарди не мог представить.
‑ На помощь! ‑ голос наконец‑то вернулся, но было поздно. Дыхание зверя уже оседало на лице вонючими каплями.
Ведьма упала на него всем телом, вылетев из кустов так внезапно, что он не понял, что удивило его сильнее ‑ ее неожиданное появление или непонятное поведение секача, который на всей скорости вдруг развернулся в другую сторону, едва не задев лицо Арлинга задними копытами. Его накрыло волной жидкой грязи, которая густо облепила лицо и набилась в рот. Регарди казалось, что от крика он сорвал горло. Хохотнув напоследок, зверь гордо скрылся в густом валежнике, словно король, даровавший жизнь врагу.
Когда Даррен и Карр с перепуганными лицами вломились в кусты, Магда все еще лежала на нем, тщетно пытаясь встать ‑ со связанными руками это было непросто. Он же подняться даже не пытался.
‑Глупый белый, ‑ пропыхтела она и виновато улыбнулась Арлингу.
Регарди улыбнулся ей в ответ и вспомнил, что может дышать.
‑ Ты в порядке? ‑ запыхавшийся Даррен был белым, как мел. ‑ Эта идиотка словно взбесилась! Цапнула меня за руку.
Он принялся энергично поднимать Магду, очевидно, полагая, что ведьма собиралась покусать и Арлинга тоже. Еще не пришедший в себя Регарди неожиданно вцепился в девушку. Даррен не удержался и, потеряв равновесие, плюхнулся рядом в грязь. Нападение кабана уже казалось страшным сном, который, как положено, испарился при первых лучах солнца. Им, конечно, был не Даррен. Арлингу светила прекрасная незнакомка. Ошметок грязи отлетел от подошвы сапога Регарди и приземлился точно меж глаз согдианина, налепив ему искусственную горбинку. Первой расхохоталась Магда. Ее смех звучал так беспечно и искренне, словно она оказалась в кругу лучших друзей. Глядя на нее, развеселился и Арлинг, чего нельзя было сказать о его товарищах.
‑ Спятил, что ли? ‑ выругался Даррен, с трудом вытаскивая из жидкой кашицы ногу. ‑ Я, конечно, всегда догадывался, что ты псих, но не подозревал, что это зашло у тебя так далеко. Руку давай...
Наконец, все трое выбрались на твердый участок суши, оцепенело разглядывая друг друга. Мех на некогда шикарном воротнике Арлинга повис грязными сосульками, мало отличавшимися от его волос, как по цвету, так и по форме. В не лучшем виде были и Даррен с девушкой. Грязь смешала все различия, превратив их в странных темно‑бурых существ, густо обсыпанных опавшими листьями, старой хвоей и тонкими веточками.