Должно быть, и я со стороны выглядела так же нелепо.
― Проспал, ― беспечно отозвался Максим, кинув ей небрежную улыбку.
Затем он посмотрел на меня, и его улыбка стала шире, обнажив ряд ровных зубов.
― Привет, Алина, ― его голос стал ниже.
Я беззвучно ахнула.
«Боже! Хватит на него так смотреть! Ты похожа на идиотку!» кричала я в мыслях, но ничего не могла с собой поделать. Максим был красивым… безумно-безумно-безумно. Плюс к этому он из хорошей семьи, десятиклассник, играет в школьной команде по баскетболу. Да он просто мечта, а не парень!
― Ээээ, при…привет, ― пролепетала я.
Вот тебе и супер-крутая и уверенная в себе девчонка.
Мой пульс резко подскочил, сердце бешено заколотилось в груди.
Мне и раньше нравился Максим, но сейчас я чуть ли не таяла.
― Смотрите, эта гадюка идет, ― сказала Марина и дернула меня за руку.
К счастью, Максим отвернулся, и я могла вздохнуть с облегчением.
В нашу сторону шла Елизавета Григорьевна. Она была полной женщиной небольшого роста. Сейчас на ней был парадный бледно-желтый костюм, состоящий из длинной юбки до щиколоток и блузки с пышным воротником. Ее темные с проседью волосы были затянуты в тугую култышку на затылке, а узкие очки сползли чуть ли не к кончику острого носа.
И тут меня сразила та мысль, что лето действительно закончилось, и этот день ― первое сентября ― стал началом девятого круга ада, который, как я была уверена, станет для меня настоящей бесконечностью.
Глава вторая
После торжественной линейки я позвонила папе.
― Мы собираемся сегодня погулять, ― сказала Марина. ― Ты с нами?
Только я хотела ответить «да», как вспомнила, что этот вечер занят. И если бы мои дела заключались в какой-то несущественной ерунде, я бы непременно все бросила и отправилась на прогулку с друзьями, тем более что стопроцентно Макс тоже пойдет. Только все имеет свое «но». На данный момент для меня оно заключалось в том, что папа взял единственный за последний год выходной, чтобы провести его со мной. Я просто не могла отказаться от такого подарка судьбы.
― Нет, сегодня я пас, ― вздохнув, ответила я.
Я долго не могла разобрать, какие эмоции отразились на лице моей подруги. Там была и грусть, и разочарование, а так же я заметила и радость. Может, это потому, что я вернулась, а не потому, что она довольна тем, что я не могу пойти гулять? Ведь глупо брать в расчет последнее, ведь Марина моя лучшая подруга.
― Эх, жалко, ― сказала она, опустив глаза. ― Но если ты передумаешь, то позвони мне, окей?
― Ага, ― улыбнулась я.
― Ладно, Алина, я побежала!
Я смотрела ей в спину до тех пор, пока она окончательно не исчезла из поля моего зрения.
Сегодняшняя прогулка ― отличный шанс поболтать с Максом. И не только. Это отличный повод, чтобы полюбоваться им… Да, я серьезно об этом думаю?! Невероятно. Может, я влюбилась? Интересно, а я ему нравлюсь? Что он обо мне думает? Может, он даже влюблен в меня?
Я почувствовала толчок в спину. Если бы мне в последний миг не удалось сохранить равновесие, то я бы упала в небольшую лужицу, и моя шикарная белая блузка была бы испорчена.
Я резко развернулась. Передо мной стоял худощавый парень, где-то на полголовы выше меня. У него были светлые взъерошенные волосы, черный костюм, болезненно-бледная кожа и очки ― черные, солнцезащитные. Почему они на нем, ведь солнца нет?
― Эй! ― возмущенно воскликнула я и с раздражением посмотрела на парня. ― Смотри, куда идешь!
― Прости, ― с искренним сожалением произнес он. У него был красивый голос, да и сам он был довольно симпатичным. ― Я не могу видеть.
― Как это? ― глупо спросила я, и недовольство исчезло из моего голоса.
Уголки его губ приподнялись, он легким движением снял с лица очки с толстым черным стеклом. Тогда я увидела неестественную прозрачность и глубину голубых глаз, которые смотрели куда-то поверх моей головы.
― Ну, вот как-то так, ― сказал он и пожал плечами.
― О… ― только и сумела произнести я.
Он был слепым.
Я только что нагрубила слепому.
Все мое раздражение тут же улетучилось.
― Прости, ― забормотала я. ― Я не знала… я не думала, что…
― Не страшно, ― ухмыльнувшись, перебил меня парень и надел очки. ― Это я виноват.
Я смотрела на него выпученными глазами и была рада, что парень не видел потрясения и ужаса на моем лице. Я впервые в жизни видела слепого человека… мальчика, парня, подростка. Мой взгляд медленно спускался вниз, и тогда я увидела деревянную трость в его левой руке.
― Я… ― начала я.
― Алина! ― услышав голос папы, я подпрыгнула от неожиданности.
Я издала судорожный вздох и развернулась. Папа опустил окно с пассажирской стороны и высунул голову.
― Поехали, ― сказал он мне. Его голос был хмурым, но я не обратила на это внимание, так как мои мысли были забиты слепым парнем.
― Я сейчас, ― в ответ произнесла я, но не была уверена, что папа меня услышал.
Я вновь отвернулась, собираясь еще раз извиниться, но к моему огромному удивлению парня уже не было. Я стала оглядываться по сторонам, но так и не увидела его. Когда он успел уйти так быстро? Он же… слепой!
― Алина! ― нетерпеливо позвал папа.
Я встряхнула головой и, нахмурившись, направилась к «Мерседесу».
Запрыгнув на сидение рядом с отцом, я закрыла за собой дверцу и еще раз взглянула туда, где только что столкнулась со слепым.
Каково это ― быть таким? Ничего не видеть? Должно быть, этому парню очень тяжело… Вот я бы точно сошла с ума.
― Как все прошло? ― поинтересовался папа, вставляя ключ зажигания и поворачивая его.
― Нормально, ― уклончиво отозвалась я.
Это было веселое первое сентября. Хотя, по правде, откуда мне знать? Ведь все это время я смотрела на Максима. Единственную информацию, которую я смогла запомнить, о том, что завтра нам к восьми утра, и будет шесть уроков. Это ужасно. Полгода мы будем учиться в первую смену, и поэтому мне придется забыть о том, как же классно спать до обеда.
Машина плавно тронулась с места.
Я решила не думать о грустном, и слепой парень вскоре ушел из моих мыслей.
― Куда пойдем сегодня? ― воодушевленно спросила я, перекладывая волосы на левое плечо.
Заметив, что на лице папы появилось сожаление, я напряглась.
― Только не говори мне, что у тебя дела, ― предостерегла я.
Он вздохнул.
― Прости.
Одного слова было вполне достаточно, чтобы понять свою правоту. У папы снова дела, и мы никуда с ним не пойдем этим вечером.
Негодование заполнило меня изнутри, и я отвернулась к окну.
― Ты же знаешь, что у меня за работа, ― начал оправдываться папа.
Да. И я ненавидела эту работу, потому что она отнимала его у меня.
Я не ответила ему.
― Я, правда, собирался провести этот вечер с тобой, дочка, ― продолжил он. ― Но мне позвонил Гриша и сказал, что случилось ЧП, требующее срочное присутствие главного, то есть меня.
Григорий Александрович ― папин заместитель, или что-то вроде того. Для меня он дядя Гриша. Он женат на своей работе, поэтому у него нет, соответственно, ни жены, ни детей. Он прямо как мой отец, только у папы есть я.
Я промолчала.
Папа издал тяжелый вздох.
― Прости, Алина.
Я скрестила руки на груди и по-прежнему смотрела в окно, но не видела улиц. Мне хорошо известно, что молчание убивает. Меня всегда раздражало, когда кто-то не отвечал, и я прекрасно знала, что папу это тоже выводит из себя. Особенно, если молчу я.
Но сейчас я была так на него обижена, что была готова не разговаривать с ним хоть весь год. Следуя из того, что мы и так почти не разговариваем, это будет несложно.
В салоне автомобиля повисла гробовая тишина. Когда мы подъехали к дому, я, не проронив ни слова, вышла из машины и побежала к входным дверям. Даже не взглянув на Михаила Валерьевича, который собирался мне что-то сказать, я понеслась к лифту. Не дождавшись папу, я нажала на кнопку, и вскоре двери лифта закрылись.