— Ну вот, Куинт, — сказал Твик, когда окончилась процедура знакомства, — теперь давай послушаем, что ты насочинял.
Эйлис уселась рядом с Твиком на какое-то подобие лежака.
— Начнем, — произнес Куинт. Голос его, несмотря на шокирующую внешность, был негромок и благозвучен. — С темы Ренаты. Потом вы послушаете тему отрицательного персонажа, дивертисмент, который будет сопровождать смену декораций, потом ссора и, наконец, любовная сцена.
Эйлис чуть не заплакала. Ну как сказать человеку, проделавшему такую огромную работу, что музыку она в спектакль включить не сможет, особенно оригинальную?
Минуту-другую Куинт что-то там подправлял. Из бара внизу раздавались оглушительные синкопы, от которых сотрясался лежак.
Куинт взял первую ноту, и Эйлис чуть не подпрыгнула от неожиданности, потому что в мансарде словно зазвучал целый оркестр. Мелодия текла свободно, она развивалась, ширилась, заглушая шум, доносившийся из бара. Эйлис слушала как завороженная. Когда Куинт заиграл любовную тему, она почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Вскочив, она бросилась к молодому человеку.
— Я никогда не слышала ничего подобного! Это потрясающе! Это прекрасно! — И Эйлис порывисто обняла композитора.
— Это всего лишь заслуга синтезатора, — пояснил Куинт. — Он с большой точностью воспроизводит звуки всех известных нам инструментов.
— А на нашей аппаратуре это воспроизвести нельзя? — спросила она Твика.
— Исключено.
— Но в спектакле должна быть эта музыка! — Она осеклась. — То есть музыка эта совершенно замечательная, и она чрезвычайно украсила бы спектакль... Только у меня нет на это денег.
— Но я продал бы ее вам в кредит, за проценты с записей и дисков после того, как спектакль будет поставлен! — взволнованный, молящий голос, каким это было сказано, мог бы принадлежать не зрелому человеку под тридцать, а подростку.
— У меня есть знакомый в Германии, разработавший собственную звуковую систему, — сказал Твик. — Она еще не запатентована, и я совершенно уверен, что он согласится дать нам ее на испытания. Конечно, придется кое-что и купить, по дешевке.
И Твик одарил Эйлис победной улыбкой, словно все проблемы этим его предложением снимались.
— Минуточку, — сказала Эйлис. — Дайте подумать. — Ей очень хотелось иметь возможность использовать в спектакле эту музыку. И вдруг ее осенило: — Послушайте, вам известна какая-нибудь недорогая фирма звукозаписи, действительно недорогая в буквальном смысле слова?
— В Ливерпуле есть такие. А зачем? — карие глаза Твика прищурились.
— Мне вспоминается история с «Эвитой» и «Кошками», — задумчиво проговорила Эйлис. Она колебалась, стоит ли высказывать промелькнувшую у нее идею: не слишком ли она смела даже для Твика? — Это были лондонские спектакли, Лос-Анджелес ждал их у себя несколько месяцев, но музыка к ним получила известность еще до того, как зрители увидели спектакли. Сначала узнали и полюбили музыку и только потом сами спектакли. Вы понимаете, о чем я думаю?
У Твика на секунду отвисла челюсть.
— Вы хотите записать музыку и выпустить ее в свет еще до премьеры?
— Почему бы и нет? Ведь в Лондоне ждут спектакля с участием Ренаты, не так ли? Мы получим и рекламу, и деньги от записей.
— Действительно, почему бы и нет, черт возьми, почему бы и нет? — Твик потеребил булавку в ухе. — Но вы, кажется, увиливаете от вопроса с аппаратурой.
— Ни в малейшей степени, — заверила его Эйлис, — ни в малейшей!
На следующий день Эйлис отправилась в театр Ридженси и с удивлением обнаружила там Марка, корпевшего над еженедельными счетами и отчетами. Его вид — в свободных брюках и спортивной рубашке с открытым воротом, в такой одежде в Лондоне она его не встречала, — напомнил ей Мексику.
— Что-нибудь не так? — спросила Эйлис.
Он посмотрел на нее и слегка покачал головой. Ти-Эс уже расположился на маленьком письменном столе, за которым работал Марк. Оглушительно урча, кот умывался. При виде этой картины Эйлис улыбнулась. Судя по всему, Марка кот обожал, и все попытки того избавиться от Ти-Эс кот воспринимал как игру. Мышеловом он оказался никудышным, но присутствие его в театре придавало помещению домашний уют. Стоило увидеть, как потягивается и чистит себя лапкой кот, как на душе становилось легче и веселее. Марк вытянул из-под кота листы компьютерной бумаги, на что тот не обратил ни малейшего внимания.
Сев к компьютеру, Эйлис ждала, когда на экране появится последняя смета. Она глядела на зеленый экран, но не видела столбцов цифр и не различала слов. Тихонько встав, она подошла к столу Марка.
— Да? — он поднял голову.
Эйлис уже не в первый раз заметила морщинки усталости возле глаз Марка. Наверное, все эти неприятности в «Виндзор эрлайнс» еще не кончены. Неделей раньше Марк выкупил компанию у своих партнеров и теперь владел ею единолично.
— Марк, я ужасно сожалею о том, как вела себя тогда в «Рефлекшнс». Не знаю, что это на меня нашло... Наверное, это все из-за истории с обыском в Мексике. Я подумала, что ты мне не веришь... Я не знала, что попала в черный список... Прости меня, пожалуйста. Я очень ценю все, что ты сделал для Ренаты, одолжив нам денег.
Марк ждал. Казалось, он хочет услышать от нее какие-то другие слова, но Эйлис их так и не сказала.
Глава 19
На следующей неделе Эйлис ни разу не виделась с Марком. В театр он заходил только поздно вечером, чтобы проверить, как идут работы.
В единственное окно ее служебного кабинета лились яркие послеполуденные летние лучи. Эйлис собиралась на репетицию. Но тут дверь внезапно распахнулась, и, как всегда без стука, в кабинет вошел Марк.
— Хочешь посмотреть обивочные ткани? — осведомился он, сгоняя со своего кресла дремавшего там Ти-Эс и ставя на стол атташе-кейс.
— Конечно, хочу, и очень!
И Эйлис лучезарно улыбнулась.
— Тогда пойдем, — сказал он, но не улыбнулся ей в ответ.
Эйлис решила, что Марк поведет ее в какую-нибудь местную дизайнерскую фирму, но когда, войдя в вестибюль одного из небоскребов Сити, он нажал на кнопку лифта с надписью «крыша», она спросила:
— Куда это мы собрались?
— В Манчестер.
Краткий этот ответ пресекал дальнейшие дискуссии, как пресекали связную беседу его односложные ответы в машине.
На верхнем этаже Марк вывел ее из неприметной двери на крышу, где уже стоял вертолет, причудливые очертания которого напоминали жука в изображении художника-модерниста. На черном с золотыми вкраплениями фоне Эйлис увидела логотип компании «Трайед» — стилизованную букву Т, проткнутую сбоку серебряной стрелой — как бы разрядом молнии.
Марк помог ей взобраться на заднее сиденье и дал сигнал летчику на взлет. С приглушенным рокотом вертолет снялся с места. Они взмыли над панорамой старых лондонских крыш, шпилей и башен, среди которых то тут, то там возвышались современные небоскребы и обнесенные лесами строившиеся здания. В то время как Эйлис словно зачарованная не могла отвести глаз от этой картины, Марк преспокойно вытянул из своего атташе-кейса портативный компьютер и занялся делами.
Они приземлились на зеленое поле среди каких-то закопченных кирпичных сооружений. Не сразу замершие винты создавали сильный ветер, трепавший волосы Эйлис. Волосы лезли в глаза и мешали смотреть, когда, выйдя из вертолета, она шла вслед за Марком к поджидавшему их неподалеку «Бентли».
— Этот проект реконструкции и развития также курируют профсоюзы, — пояснил Марк, указывая на ветхие здания вокруг.
В одном из этих зданий и помешалась дизайнер-ская фирма, где на столе, поцарапанном поколениями обивщиков, были расстелены два рулона ткани.
Марк пощупал плотный дамаск, где на бледно-бежевом фоне были вышиты золотые лебеди в обрамлении темно-зеленых лавровых венков.
— Это копил той обивки, которой были обиты кресла, когда театр Ридженси открывался в тысяча семьсот девяносто третьем году. — Марк пощупал вторую ткань. — А это воспроизведение обивки тридцатых годов девятнадцатого века.