Судя по очертаниям фигур, внутри второго корабля находились родители мальчишки, и он боялся потерять их больше всего на свете, но при этом выражение лица сохранял равнодушно-каменное.
— Погоди, я сейчас! — Сергей Владимирович даже не знал, кого больше пытается успокоить: этого странного ребёнка со взглядом разумного лунатика или себя.
Отломив от лежащего поблизости ствола огромный сук, профессор воткнул его в щель между дверью люка и обшивкой и налёг на импровизированный рычаг всем телом. Мальчик моментально понял, чего хочет профессор, и присоединился к нему, вцепившись в толстую ветку обеими руками.
Валивший из аппарата дым становился всё гуще, обшивка вдруг стала плавиться, и древесина тоже начала понемногу тлеть, но Марков упорно не желал сдаваться, продолжая изо всех сил толкать рычаг вперёд и влево. На лбу его от напряжения выступили крупные капли пота. Мужчина сам не знал откуда, но он вдруг отчётливо понял, что пытается открыть люк правильно, и чтобы всё получилось, нужно просто надавить ещё чуть сильнее. Наконец, ему это удалось: щель расширилась. Мальчик проворно сунул руку внутрь и что-то повернул. Раздался сухой щелчок, и люк открылся.
— Слава Богу! — воскликнул профессор, отбрасывая в сторону запылавшую ветку и затаптывая её ногами, чтобы не загорелись опавшая листва и сухая трава.
Из распахнутого люка повалил ещё более густой и едкий дым, но тут же он начал рассеиваться, и Сергей Владимирович увидел, что оба астронавта в корабле лежат, обнявшись, на полу без сознания.
Марков вошёл внутрь следом за мальчиком.
— Господи, надеюсь, они живы, — прошептал он, поднимая на руки женщину.
Он вынес её на поляну, потом вернулся за мужчиной. Его тащить на себе было гораздо труднее, но профессор справился и с этой задачей. Пока же они входили в корабль и выходили оттуда, Марков пытался понять, что же горело в аппарате.
И в конце концов, решил, что пожар в салоне начался из-за утечки фтора. Интересно, зачем астронавтам понадобился фтор, да ещё в таком количестве?
Однако размышлять над этим вопросом было некогда: требовалось, как можно скорее, привести в сознание спасённых. Марков взглянул на них и замер от ужаса: на лицах, шее, руках мужчины и женщины явственно проступали обширные следы ожогов. Кожа краснела и, вздуваясь волдырями, превращалась в лохмотья прямо на глазах.
Мальчик молча и неподвижно стоял рядом, и в лице его по-прежнему не было заметно ни страха, ни отчаяния, хотя профессор уже знал, что это далеко не так. Ребёнок перепуган до смерти и не знает, как ему дальше быть.
Марков бросился на колени перед распростёртыми фигурами. Взял женщину за руку, пытаясь найти пульс, но, прекрасно понимая рассудком, что сделать уже, по всей вероятности, ничего нельзя. Веки женщины конвульсивно вздрагивали: это уходили последние остатки жизни, ещё теплившиеся в ней.
Внезапно то, что не удавалось сделать женщине, удалось её спутнику. Он распахнул глаза, и Марков вздрогнул от неожиданности. Так странно было увидеть красивейшие бархатно-сиреневые глаза на обезображенном ожогами лице. Они были глубоки, как бездна, и так же пугающе холодны.
Не то чтобы в них не отражалось никаких эмоций. Чувства там присутствовали, но будто бы в другой плоскости этого гипнотизирующе-прекрасного колодца.
Только теперь Маркова пронзила страшная догадка, что перед ним не человеческие глаза, но эта догадка нырнула в самую глубь сознания, отравленного паникой, столь же быстро, как и предыдущие.
Заметив, что его отец очнулся, мальчик упал перед ним на колени.
Обожжённые губы дёрнулись и приоткрылись.
Мальчик поспешно схватил отца за руку. На миг в его лице промелькнуло нечто, похожее на обыкновенный, вполне понятный человеческий страх, но через секунду оно опять превратилось в непроницаемую маску.
— Та диэ Валла, — вырвался хрип из горла умирающего.
Марков замер и прислушался внимательнее. Что до мальчика, так тот давно уже сосредоточил всё своё внимание на еле шевелящихся губах отца.
— Та диэ… Раддэ Ни-йо, йо-Фа, Ро. Ни илла… Итта![1] — последнее слово он почти прокричал.
Потом голова мужчины запрокинулась назад, и фигура застыла навеки с широко распахнутыми глазами.
1
«Да благословит тебя… Создатель… Желаю тебе найти Дорогу, Понимание и Себя… А мой путь уже… Завершился!»