«Кто же они такие?! Иностранцы, наверное…» — Сергей Владимирович отлично понимал, что пытается искать рациональные объяснения, стараясь не замечать очевидного.
Эти люди вовсе не были людьми. Их корабль строился явно не на Земле, как не на Земле шились одежда и обувь.
И сейчас напротив профессора с лицом, не выражающим ничего, сидел десятилетний мальчик, свалившийся буквальным образом с неба. Он продолжал держать за руку холодеющее тело отца, словно ожидая, что уста умершего откроются ещё раз, чтобы произнести последние слова напутствия.
Марков заставил себя подняться и подойти к этому странному ребёнку.
— Всё кончено. Мне очень жаль, но с этим ничего не поделаешь.
Мальчик продолжал сидеть на месте, не шевелясь, и пристально смотреть в застывшее лицо отца.
— Не знаю, понимаешь ты меня или нет, — заговорил опять профессор, — но не имеет смысла здесь больше оставаться. Ты уже ничем не сумеешь им помочь. Кроме того, — тут он посмотрел на мёртвого мужчину, и его передёрнуло, — это нехорошо — глядеть в глаза покойнику, — рука Маркова сама собой протянулась, чтобы опустить умершему веки.
Внезапно мальчик остановил его хладнокровным жестом.
— Не надо, — сказал он на чистейшем русском без малейшего акцента. — Я сам сделаю это.
— Как скажешь, — потрясённо выдавил профессор.
Мальчик склонился над телом отца и осторожно закрыл ему глаза, шепнув при этом что-то на своем непонятном наречии. Затем обернулся к профессору.
— Их нельзя здесь оставлять.
— Разумеется. Но, как я понимаю, тебе не хотелось бы, чтобы я обратился в полицию, а потом тела отправили бы в морг на вскрытие, — Марков одновременно и опасался этого ребёнка, и жалел его.
— Вскрытие? Ни за что! — тоном взрослого заявил мальчик. — У вас мёртвых хоронят в земле? — бесстрастно поинтересовался он.
— Д-да, — Маркова это ледяное спокойствие просто сводило с ума.
— Хорошо, мы похороним их здесь.
— Нет, что ты?! — попятился от него профессор. — Это надо делать на кладбище… — и замолчал, осекшись.
Ему на секунду показалось, что взгляд мальчика сейчас прожжёт дыру у него в голове.
— Мы похороним их здесь! — тоном, не терпящим возражений, проговорил ребёнок. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь изучал их тела.
— Но пойми ты, тут их ещё вернее найдут! Ведь взрыв, наверняка, слышали не только мы. Да и потом — здесь все деревья с корнем вывернуло! Этим местом заинтересуются ученые и…
— Вы совершенно правы, Сергей Владимирович, — вежливо ответил ребёнок.
Профессора прошиб ледяной пот. Он облизал дрожащим языком пересохшие губы.
— Откуда… ты знаешь моё имя?
— Оттуда же, откуда знаю ваш язык. Сейчас это не главное. Помогите мне перенести тела моих родителей обратно в катер.
— Катер? — только тут до Сергея Владимировича дошло, что эти две круглые серебристые «капсулы» никак не могли быть космическими кораблями уже потому, что мальчик и его родители не стали бы путешествовать отдельно друг от друга.
И потом: вторая «капсула» горела, но явно не вследствие взрыва. То есть взорвалось нечто другое: сам космический корабль. Где же в таком случае обломки?
— Да, в катер, — прервал нетерпеливый голос его размышления. — Так вы мне поможете?
— Но ведь…
— Прошу вас, сейчас не время! — это прозвучало почти умоляюще.
«Господи, ну что я в самом деле! — подумал профессор. — Кем бы он ни был, это всего лишь маленький ребёнок, испуганный и потерявшийся. Я должен ему помочь!»
— Я всё сделаю, — коротко отозвался Сергей Владимирович.
Мальчик ответил ему благодарным взглядом. В глазах его затеплилась искорка, которой прежде не наблюдалось и в помине.
— Спасибо, профессор.
Сергей Владимирович снова поднял на руки тело женщины и отнес её обратно внутрь катера. Пожар внутри уже погас, хотя специфический запах, похожий на смесь йода с озоном, всё ещё сохранялся.
Мальчик теперь стоял и, скрестив на груди руки, сосредоточенно смотрел куда-то вверх.
— У вас другое небо, — внезапно сказал он.
— Что?! — не понял профессор.
— Я говорю, у вас совсем другое небо. Оно какое-то серое. Наше небо чудесного сиреневого оттенка, как глаза моего отца…
— Вообще-то, у нас небо голубое. Просто сейчас сильная облачность.
— Наши облака ярко-серебристые, и их никогда не бывает так много…
Сергей Владимирович не нашёлся, что ему ответить. Он понимал, вернее, интуитивно чувствовал, что мальчику всё больших усилий стоит сохранять видимое хладнокровие. И заговорил он сейчас вовсе не потому, что ему взбрело на ум поболтать, а чтобы заставить себя не разрыдаться.