— Согласен, — отозвался Скрипач. — Да и Берта тоже всё поняла правильно, не просто так она вспомнила ту пчелу.
— Думаю, вы оба правы, — покивал Пятый. — По какой-то причине этой женщины не стало. Так… с наблюдателями обычно именно так и происходило. Мы не любим говорить об этом, но Лена, медсестра, которая, как мы поняли многим позже, была именно наблюдателем, умерла в пятьдесят восемь. Мы оказались для неё непосильной ношей, к сожалению.
— А что именно с ней случилось? — Скрипач повернулся к нему. — Мы не смотрели считки, не спрашивали вас. Нет, есть один момент, где вскользь упоминается могила, но мы по сей день ничего о ней не знаем.
— С ней случились мы, — грустно ответил Лин. — Мы оба с ней случились. И Пятый, с параличом на семь месяцев, с ней случился. После того, как та история закончилась, она… ну, словом, она пыталась выбраться, попробовала выучиться на зубного техника, но хватило её ненадолго. Через пять лет она уехала в монастырь, потом, ещё через несколько лет, приняла постриг, стала зваться сестрой Елизаветой, и… ребята, про это очень сложно говорить, правда. Она, по её словам, все эти годы молилась о нас, и жила, считай, только памятью. Мы были у неё стыдно сказать, сколько раз.
— Четыре раза, — беззвучно произнес Пятый. — А виделись всего трижды. Потому что в последний раз, когда мы сумели к ней вырваться… мы не успели. На полгода опоздали. Там была одна сестра, которая очень ей сочувствовала, она передала нам кое-что, на словах, мы сходили на могилу, и больше мы так уже не бывали. Никогда. Они все умирают рано. По-разному, судя по тому, что мы видим сейчас, но до шестидесяти не дотянула ни одна. А те, что были здесь, оказались в ещё худшем положении, судя по всему. Не думаю, что женщина, которую мы ищем, встретила свой тридцатый день рождения.
— Уверен? — Ит нахмурился. — История, конечно, очень печальная, но почему ты решил, что она ушла рано?
— А ты не чувствуешь? — спросил Пятый. — Это же в воздухе носится. То, что здесь произошло, а, точнее, не произошло, поставило крест на игре ещё до её начала. Да, Стрелок стрелял, это точно. Но вы же оба понимаете, что история, которая тут не начиналась, по сути, продолжения иметь не могла физически. Материал, да еще и искаженный, был уничтожен зивами на Тингле еще до того, как был извлечен из блоков и активирован. Он умер, не родившись. И что, по-вашему, могло в свете тех событий происходить тут?
— Ничего, — покачал головой Скрипач.
— Именно, — подтвердил Пятый. — Ни-че-го. А если не происходит ничего, то зачем те, которые должны были принимать в чём-то участие, должны существовать? В принципе, зачем?
— Какая-то тотальная безнадега, — Скрипач опустил голову. — Ужасное ощущение. Наверно, гораздо проще жить, когда этого всего не понимаешь и не чувствуешь.
— Они не понимали, — Ит смотрел перед собой отрешенным, пустым взглядом. — Они и не понимали, осознавали лишь, что почему-то не могут нормально жить, и что им чего-то отчаянно не хватает. Как-то это… н-да…
— Ладно, довольно, — попросил Лин. — Ребята, как искать будем? Веер? Сито?
— Веер, — Ит вздохнул. — Всё, как вы любите. Приезжаем, делим район, расходимся. Используем местную систему, то есть привлекаем Марфу, и пусть дает справки по тем домам, которые нас интересуют. Вы — с вами всё понятно и так. Вы запросто выловите нужные эманации, главное, не тратьте время на дома, которые не подходят по возрасту. Мы — будем искать чуть сложнее, и нам в помощь местные базы и архивы.
— Что-то мне подсказывает, что Фэб с Бертой по цифровому следу найдут её быстрее, — заметил Лин.
— Запросто, — кивнул Ит. — Но если я правильно понял идею, нам будет нужен не только и не столько цифровой след. Всё остальное тоже. В том числе и дом, и локация, и все сведения, которые получится собрать. Иначе мы не поймем то, что хотим понять.
— Угу, — кивнул Пятый. — Дело за малым. Сформулировать окончательно, что же мы всё-таки хотим понять. Потому что по сей день у нас этой формулировки как не было, так и нет. Сплошные домыслы и неоконченные конструкции.
— Увы, — развел руками Ит. — Кажется, подъезжаем. Давайте за сегодняшний день постараемся сделать хотя бы половину объема работы. Нам очень нужна эта зацепка. Если получится сейчас, будет указание и на период времени, и на метод поиска. Так что за дело, дорогие товарищи.
Район, хотя и был зеленым и ухоженным, вызывал почему-то тоску — первым это ощутил Скрипач, который, конечно, тут же спросил Ита, чувствует ли тот нечто похожее — разумеется, Ит тоже чувствовал, но решил до поры о том, что чувствовал, помалкивать. Не хотел нагнетать, признался он позже, мы все и так какие-то пришибленные, а тут еще и это. Пока бродили по дворам, Скрипач, чтобы отвлечься, попытался снова заговорить о том, «во что же мы ввязались», но Ит попросил его помолчать — в первую очередь, потому что категорически не хотел озвучивать свои мысли на счет происходящего. Ввязались? Ах, если бы только ввязались. В последние дни его всё чаще охватывала какая-то инфернальная глухая безнадега, наваливалась тоска; он силился понять, почему, в чём причина, не находил ответа. Причин не было. Но ощущения были.