Абросимов-старший добросовестно заботился о своем здоровье и телесной крепости. Не курил, не предавался излишествам в еде, регулярно плавал в бассейне, накручивал на велотренажере виртуальные километры. Однако тело предало его первым. Душа еще держалась, в то время как тело потеряло крепость, размякло. Абросимов ощущал себя ощипанной курицей – неуклюжей, голой, но еще живой, способной испытывать боль от простого прикосновения.
Руки оставались свободными, он нащупал ими сиденье и опустился на этой площадке для приземления в темном, неопределенном, как космос, пространстве.
– Извините, что водим вас в мешке, вынужденная мера предосторожности, – прозвучал новый голос, тоже вполне вежливый. – Как самочувствие? Понятное дело, далеко от идеального, но вы пришли в себя?
Олигарх кивнул.
– Замечательно. Нужно представить на Большую землю доказательства, что вы действительно у нас в руках. Записать пять минут видео.
– Что я должен сказать?
Вопрос прозвучал торопливо и резко, как будто Никита Анатольевич хотел свести общение к минимуму. На самом деле он желал поддержать и упрочить дружеский тон. В сути требований это ничего не изменит, но бытовые трудности поможет облегчить.
– Готового текста у нас нет. Говорите сами от себя. Лишнее мы вырежем, остальное передадим по назначению.
– Я должен попросить, чтобы требования были выполнены?
Собеседник хмыкнул. Никита Анатольевич готов был поклясться, что при этом он пожал плечами.
– На ваше усмотрение. Может, вам давно все надоело: бизнес, семья, ежедневная ответственность без права на ошибку? Может, вы давно лелеяли мечту окунуться в темноту, погрузиться в небытие?
– На денек не отказался бы, но не больше, – усилием воли Абросимов-старший заставил себя говорить чуточку свободнее.
– И я так подумал.
– Мне хотелось бы знать ваши требования, прежде чем призывать их выполнить.
– Они вполне разумные. Мы не требуем счастья для всего человечества или свержения в государстве законной власти. Всего лишь денежный эквивалент свободы вашей семьи.
Сердце у бизнесмена тоскливо заныло. Животный ужас миновал давно, едва только стало ясно, что убивать их никто не намерен. Но как много придется отстегнуть, какой урон понесет «Сибсталь»?
– Во сколько же вы ее оценили?
– От подробностей мы вас избавим, чтобы не вгонять в депрессию. Платить выкуп всегда накладно. Изымать из бизнеса миллионы как резать по живому.
– Спасибо за сочувствие.
– Мы ведь не садисты, – голос немного потеплел. – Мы не получаем удовольствия от чужих страданий. Просто заработок у нас специфический. Хотя тоже считаем затраты, следим за окупаемостью, подбираем кадры. Сумму пока оставим за скобками. В операционной не делают зеркальный потолок: зачем пациенту знать и видеть лишнее?
«Хорошее сравнение, – подумал бизнесмен. – Их вообще пока не в чем упрекнуть. Отличная организация, все продумано, никаких эмоций».
– Мы хотим знать вашу принципиальную позицию: платить или нет. Сроки и все остальное мы сами уточним.
– Могу я немного обдумать свое заявление?
– Думайте на здоровье. Здесь вас никто не будет отвлекать. Когда надумаете, громко скажете: «Я готов».
Абросимов-старший услышал, как собеседник встает с места.
Глава четвертая
За две недели до нападения на федеральной трассе «Балтия» в салоне серебристо-серого «пежо» раздалась трель мобильника – довольно редкие в Москве позывные, торжественный и мрачноватый мотив.
Высветившийся номер телефона ничего не подсказал хозяину сотового. Поворачивая правой рукой руль, левой он поднес мобильник к уху – гладкая и крупная ладонь казалась сделанной из гипса.
– Есть интересная идея. Сам выбирай, где и как передать тебе суть.
– Кому ты вообще звонишь, друг? Не обознался случаем?
– Исключено.
– Ну ладно… Время от времени я выслушиваю обращения и жалобы граждан. Сумел узнать мой номер – значит, сумеешь меня найти. Главное – говорить покороче, времени у меня мало.
– Если не против, можем поговорить прямо сейчас. Видишь справа стоянку? Тормозни, и я к тебе подсяду.
– Даже так?
Сбросив ход, человек за рулем глянул в зеркальце заднего обзора. Неужели он не засек «хвост»?
Вкатившись на небольшую по размерам стоянку, он заплатил за час парню с квитками и откинулся на спинку кресла. В ближайшие несколько минут ни одна машина не встала на свободное место. Но человек появился.
Худощавый, в легкой летней куртке на «молнии», он неспешно приблизился к серебристо-серому «пежо» и постучал в стекло, испещренное влажными бисерными точками. На улице моросил мелкий дождь.