Что ж, это промах, детка. Когда придет моя очередь стрелять — поверь, я не промахнусь…
Несколько мин упали на территории лагеря, заставляя нас вжиматься в землю и беззвучно материться, потом талибы поняли, что американцы уходят и перенесли огонь дальше, на дорогу. Со стороны дороги доносился не стихающий стук пулеметов и разрывы мин…
— Идти можешь?
Я мысленно почувствовал себя, провел инвентаризацию так сказать. Кроме болящей головы повреждений не выявлено. Разбиты в кровь губы, острые осколки зубов, медный привкус во рту — ладно, прилетало и покруче…
— Я и воевать смогу…
— Пошли, повоюем…
Оружия у нас не было — настоящего оружия, я имею в виду. Два пистолета на нас двоих — в афганских горах это не оружие, если только застрелиться. Правда пистолеты эти — НК45 и Стечкин-АПБ, оба с приборами бесшумной стрельбы — кое-какой шанс давали. Я бы вообще солдатам в армии, если кому уж положен пистолет — выдавал бы к нему глушитель, потому что только так он на что-то и годен. Без глушителя пистолет на поле боя не годен ни на что…
Каким то наитием нашли в этих проклятых горах тропу и залегли на ней. Верней, это Седой нашел, я соображал еще туго. Ждать пришлось недолго — горы буквально кишели боевиками — талибами, они шли за уходящей ближе к обжитым территориям колонной как волки по следу — если и н загрызть, так добить отставших и слабых. Все пройдено в Афганистане — упаси Аллах, если при выдвижении сломается техника. Часто сразу поджигали и бросали при малейшей поломке. Как ни крути — жизнь дороже…
Ориентиром мы наметили куст. И как только первый боевик поравнялся с ним — два лазерных зайчика метнулись к своим целям…
Слышно ничего не было — только хлопки, будто в ладоши и все. Откровением для меня было, что НК работает даже шумнее старого Стечкина. Когда все закончилось — тела стащили вниз с тропы чтобы не нарваться, обыскали. Духов было пятеро, они так торопились за отходящими американцами, что ни один из них не успел среагировать и сделать хоть один ответный выстрел…
Пока обыскивали — по тропе прошли еще как минимум две талибские группы — но они ничего не заметили. И хорошо, что не заметили — ибо пока один из нас обыскивал, ища полезное для себя — второй караулил на стреме с пистолетом. Прошли, не заметили — значит, Аллах решил, что не все ими в жизни сделано…
Разжились нормально. У одного из талибов была винтовка М14 с ложем от Sage, длинным стволом и оптикой, откуда он ее взял — не знаю. Хотя догадаться не сложно — до прихода в Афганистан шурави афганцы в основном были вооружены старыми винтовками БУР времен британского вторжения, после войны восьмидесятых их сменили автоматы Калашникова и реактивные гранатометы РПГ-7, теперь на вооружении талибов было все больше американского и германского оружия. Нашлось И три автомата Калашникова, Седой отобрал один, к нему боеприпасы с двух муджиков забрал. Третий автомат и пулемет — древний РПД пришлось бросить — не дотащим.
Нашли спальник, один на двоих, пару туристических ковриков. Ножи, длинную альпинистскую веревку. Бинокль — разбитый, пришлось бросить. Рацию — одну взяли, просто чтобы знать, что вокруг творится, тем более она со сканером. Наконец — жратва. Несколько лепешек, и много вяленого мяса, баранина кажется. Еще какие-то консервы, не разобрать в темноте. Ничего — не разобраться в темноте, значит, при свете разберемся.
И двинули. Куда? К людям, хотя я все больше и большее прихожу к выводу, что люди постепенно исчезают, а на их место идет какой то новый вид, внешне похожий на людей… хищный. Но нам все равно надо было выйти. Вот мы и двинулись. К таджико-афганской границе…
— Что за чертовщина произошла? Я ведь отрубился. Почему ты меня не убил?
Седой — он как раз уплетал за обе щеки лепешку, оторвался от еды, посмотрел на меня
— Не знаю… Психанул, потом понял, что не дело… Не похож ты на суку, капитан, ох не похож. Хоть и пиндос…
— Пиндос… Ну, благодарю.
— Да нет… Это я так. Без зла. Надо же как то называть. У нас в России всему и всем дают клички. Вот и вам, американцам дали — пиндос. Кличка как кличка. Не хуже и не лучше других…
— И все же… — свою порцию я уже доел, и теперь пришло время понять, что за чертовщина происходит в этом мире?
— И все же… Ну, во-первых, мы ж с тобой рука об руку…
— Но я же мог как раз и отправить вас всех…. А сам остаться, зная…
— Остаться, чтобы тебя талибы взяли? Нет, капитан… Если бы у меня был такой выбор — я бы предпочел в вертолете сгореть, чем духам в руки. Там несколько секунд — и все… А тут неделю убивать могут. Знаешь что такое "красный тюльпан"? Никогда не видел?
— Нет
На самом деле я знал. Не видел вживую — но знал, от этого приходили в ужас даже ЦРУшники, работавшие тогда в Пакистане. Но все равно работали — хотя многие уже тогда понимали, что следующие на очереди — они сами.
— Лучше и не знать. Малоприятное зрелище, поверь…
— Так что?
— Ничего. Во всем этом — смысла нет, если бы это все организовывал ты. Тебя могли завалить точно так же как и нас. Ты мог соскочить намного раньше, мог просто сдать нас духам и все. Ты мог просто сюда не ходить, потому что ты платишь деньги.
— Я мог идти и контролером.
— Контролером? Брось… Тебе не обязательно было так рисковать. Ты же должен был знать точку эвакуации — и мог просто навести на нее штурмовые вертолеты. И во-вторых…
— Что во-вторых?
— Если бы ты был с ними — зачем бы они стали искать тебя чтобы уничтожить? Ты слышал то же что и я.
Против последнего аргумента возразить было — решительно нечего.
— После того, как перейдем границу? Кстати — как мы ее перейдем?
— Это не так уж сложно. Нужно просто знать места. А потом… Ты знаешь концы?
— Знаю… Баба, которая там была…
Я неопределенно показал рукой назад, Седой кивнул, показывая, что понял, о чем я…
— Знакомой не кажется?
— Нет.
— Майор Валецки. Наверняка псевдоним, но больше ничего нет. Когда мы прилетели — она была начальником базы. Я еще тогда обратил внимание, что на двери начальника — лист из принтера, вместо нормальной вывески. Теперь понятно, почему. Нас вели с самого начала и перехватили инициативу, когда мы сделали работу. Второй раз я ее видел — здесь. Она командовала группой "дубль", которая заменила вас на временной базе. Понял?
Седой кивнул в знак согласия. Он понял, почему я это сказал — если дойдет только один из нас ниточка у него все равно будет…
— Тебе не кажется, что ей стоит задать пару вопросов?
Где-то в Средней Азии
Передовая база Командования специальных операций США "След бури"
08 августа 2008 года
Старый русский бронетранспортер-семидесятка чихал, пыхтел, плевался дымом, но ехал. Один двигатель был еще в норме — а вот звук работы второго напоминал кашель безнадежного курильщика, выхаркивающего свои легкие. Кургузый ствол крупнокалиберного пулеметы был направлен строго вперед, все равно в отличие от восьмидесятого БТР он не поднимался на угол, достаточный для работы в горах. Все подъемы этой узкой и извилистой дороги БТР преодолевал со скоростью, ненамного превышающей скорость пешехода. Но как бы то ни было — мы ехали. А плохо ехать по любому лучше, чем хорошо идти.
Как мы добрались до границы? Как то добрались. Уклоняясь от патрулей и поисковых групп международной коалиции — они вряд ли искали нас, но обстрелять могли запросто, здесь у людей "легкая", очень легкая гашетка. Уклоняясь от банд наркоторговцев и исламских экстремистов — сложно даже представить, что с нами сделали бы, попади мы в их руки. Уклоняясь от всех, передвигаясь в основном по ночам, а днем отлеживаясь — мы все таки дошли.
Потом перешли границу. Охранять ее охраняли — но не сказать, что хорошо. Уход двести первой мотострелковой дивизии и передача охраны границы погранвойскам Таджикистана на "проницаемости" границы сказался.