— А где мама?
— Мама… мама на лошадке катается…
— Понятно, а почему ты не катаешься…
— Нико заболел, а больше я ни на ком кататься не хочу…
Нико — так звали пони, которого дон Хесус подарил своей дочери на прошлое рождество…
— А ты Нико лечишь?
— Да, да лечу! И Мигелито мне помогает! Папа, а Нико поправится?
— Конечно, поправится… — к глазам дона Хесуса подступили слезы — конечно же он поправится… Он не оставит свою маленькую наездницу одну, ни за что…
— Папа… — как и все маленькие дети Мария мгновенно переключалась с одной темы на другую — а ты куда?
— Я в город, детка… Скоро вернусь…
— Папа, а можно я с тобой…
Дон Хесус немного подумал. Наверное, не стоит…
— Нет, малыш, нельзя. Я быстро — туда и обратно… А ты должна оставаться с мамой — мама загрустит если ты уедешь без спроса. Давай, беги, проведай как там наша мама… — дон Хесус Рамон осторожно опустил дочь на землю, и та припустила со всех ног к конюшне…
Фууу….
На противоположной стороне залива я опустил бинокль, про себя выругался. Если бы этот ублюдок взял с собой дочь… И ведь сделать ничего нельзя было бы — заряды установлены на автоматический подрыв. А ко мне претензий у Бога и так достаточно — не хватало еще к ним присовокупить убийство шестилетнего ребенка. Глядя на бегущую по траве маленькую девочку, я старался не думать, что может произойти с ней после гибели отца. К дону Хесусу было слишком много претензий, а в этих краях было слишком много ублюдков, которые не преминули бы отыграться на жене и детях погибшего врага. Впрочем тот, кто начинал торговать наркотиками, сам делал выбор — и за себя и за свою семью…
Добравшись почти до самого устья канала я был вынуждены выбраться на берег, замаскировался в корягах, привел в боевую готовность свой МР7. Просто уйти и дожидаться взрыва, было нельзя — я должен был лично убедиться, что дон Хесус Рамон вошел в эллинг до взрыва. Поэтому и пришлось выбираться на берег, выискивая место для наблюдения. Выбравшись, я не стал снимать акваланг, просто выплюнул загубник и поднял на лоб маску. На себя сверху накинул что-то типа маскировочной сети черного цвета, закрыв голову и плечи. Ноги все равно находились в воде, а большую часть тела защищали коряги…
В охране гасиенды была еще одна ошибка. На месте начальника службы безопасности я бы убрал от берега все валуны, коряги, кусты — для того, чтобы в них невозможно было спрятаться. Но тут, видимо сам Хесус Рамон или его жена приказали не трогать природу, сделать так, чтобы берег выглядел максимально естественно. Это была ошибка — за которую предстояло поплатиться жизнью.
Тем временем дон Хесус Рамон — невысокий, лысоватый, усатый, улыбчивый толстяк, с виду и не скажешь, что крупный наркоторговец широким размашистым шагом шел к эллингу. Его окружало ни много, ни мало — двенадцать человек личной охраны. Глядя на то, как грамотно «прикрепленные»[3] своими телами перекрывают все возможные траектории стрельбы я мысленно похвалил себя за предусмотрительность — со снайперской винтовкой я был бы сейчас полным дураком. Да и у охраны два подряд мощных взрыва проредят ряды и отобьют желание к активным поискам.
Один из охранников вышел вперед, открыл эллинг. Двое боевиков, держа наготове свои М 4, вошли в эллинг, дон Хесус остался ждать, окруженный десятком бодигардов. Время тянулось медленно, как сладкий сироп, текущий из банки. Наконец, один из охранников, проверяющих эллинг, показался в дверях и сделал знак «можно». Наркобарон двинулся вперед, по-прежнему окруженный своими людьми…
Сила взрыва меня потрясла. На высокой ноте взвыл форсированный двигатель катера — и почти сразу же раздался глухой, но мощный хлопок. Первая бомба сработала как надо — подъемные двери эллинга разлетелись, будто их изнутри выбил какой-то великан, по глазам хлестанула вспышка пламени — мгновенно взорвались баки катера и бочки с высокооктановым бензином. И почти сразу же — столб воды высотой несколько метров накрыл место взрыва, туша огонь и добивая тех, кто не сгорел в адском пламени эллинга. Взорвалась вторая, лежащая на дне мина.
Это вам за Анри, суки…
Теперь быстро! Пока никто не успел очухаться, я плавным движением скользнул назад, выбираясь из под коряг, в левой руке я держал автомат с установленным на нем глушителем, правой — поймал и вставил в рот загубник и поднес ее ко лбу, чтобы опустить на глаза маску. У меня было всего несколько секунд, чтобы уйти незамеченным — пока с хрустальным звоном летят стекла, выбитые в гасиенде ударной волной от взрыва, пока не пришел в себя отброшенный на несколько метров охранник, которому повезло не войти с другими в эллинг… Я уже нащупал маску — оставалась пара секунд до того, как погрузиться в воду — и тут как назло из канала, соединявшего реку Порея и залив дона Хесуса на полном ходу, словно необъезженный конь вынеслась патрульная лодка. У самого носа за пулеметом скорчился пулеметчик, еще один сидел за рулем лодки, полускрытый пультом управления…
Мне повезло… Я вообще в жизни довольно везучий человек и особо не обращаю на это внимание — но тут мне действительно повезло…
Повезло мне в том, что пулеметчик, сидевший на самом носу сосредоточился на взрыве. Тоннельное зрение — боковое он не развивал, а поэтому меня сразу не заметил. И второй мой шанс — автомат я в воду не погружал — а поэтому воды в его стволе не было, можно было стрелять…
Если не знаешь, что делать — делай шаг вперед!
В отличие от пулеметчика водитель лодки заметил меня сразу и резко переложил руль, пытаясь развернуть лодку по дуге ко мне носом — видимо сектор обстрела у установленного на носу пулемета был градусов сто восемьдесят, не больше. Лодка резко накренилась правым бортом, заходя на вираж, мне отчетливо виден был и пулеметчик — пацан лет двадцати в белой рубашке, и водитель — постарше, чем сорока в военной форме с усами и в темных очках. И в это время я встал на колени, так что вода доходила мне по грудь, приклад раскладывать было уже некогда — и открыл по лодке огонь с одной руки длинной, бесконечной очередью…
Чем мне нравится НК МР7 — так это тем, что при немалой мощности пуль со стальным сердечником, при том что они запросто пробивают легкий бронежилет отдача при стрельбе из него даже длинными очередями почти не ощущается. Пистолет-пулемет, зажатый в вытянутой руке, задергался, стальная строчка пуль перечеркнула, расцветила красными кляксами светлую рубашку пулеметчика. Пулеметчик обмяк у пулемета, завалился на бок и выпал из лодки…
Водитель, судя по всему, был более опытным — он не стал пытаться уйти на скорости. Он еще сильнее довернул штурвал, чтобы поставить лодку ко мне носом — тем самым минимизируя себя как цель и прикрываясь корпусом поста управления лодки — какое никакое, а все-таки прикрытие. Левая его рука — правой он управлял лодкой протянулась в мою сторону удлиненная пистолетом, первая пуля выбила фонтанчик воды совсем рядом, буквально в метре. Лодка шла прямо на меня подобно атакующему быку на корриде, до нее было метров пять — и тут я провернул трюк, который потом не смог бы повторить никогда, наверное. Я спокойно смотрел на надвигающийся на меня с огромной скоростью тупой, окаймленный черной прочной резиной нос лодки — и когда до него остался метр — резко бросился в сторону, падая в воду, но держа автомат в вытянутой руке. Резиновый борт лодки пронесся совсем рядом, я уже погружался в воду, над водой осталась только рука с зажатым в ней оружием — и в этом момент я нажал на спуск, выпуская все оставшиеся в магазине патроны слепую, не видя даже цель…
Все происходящее было игрой в русскую рулетку, никому повторять не советую. В магазине оставалось патронов тридцать, может и меньше — и все их я выпустил одной длинной очередью. Стрелял вслепую, исключительно по памяти, да еще и по движущейся мишени. Лодка пронеслась мимо подобно быку на корриде и ткнулась обрезиненным носом в прибрежные коряги. Двигатель лодки взревел и заглох…