Русские были разными. Часть из них, что пришла на землю правоверных, были обычными пацанами, неопытными и неопасными, они даже стрелять как следует не умели. Таких было много. Но были и другие — они воевали жестоко и упорно, часто предпочитали смерть плену, они способны были на все что угодно — вызвать огонь на себя, остаться прикрывать отход остальных, обрекая себя на верную смерть, подорвать последней гранатой себя и воинов Аллаха, вести огонь из уже горящей БМП и сгореть там заживо, но вести огонь до последнего. Из всех людей на земле, шейх меньше всего хотел бы связываться с русскими…
Но выхода не было…
— В таком случае, где эти компаньоны?
— В Кыргызстане. Там есть озеро Иссык-Куль. Их лагерь рядом. Только если вы собираетесь его штурмовать, скажу сразу — дело безнадежное. Там вместе с моим компаньоном еще несколько его сослуживцев — из войск специального назначения. А вы лучше других знаете — что русские спецназовцы живыми в плен не сдаются…
— Аллах с вами… — улыбнулся шейх — никто и не собирается штурмовать. У вас товар — у нас деньги — вот и все….
— В таком случае, я бы хотел обсудить условия оплаты… — начал закруглять разговор я.
— С оплатой придется немного подождать. Прежде всего — мы бы хотели проверить качество товара. Потом — оговорить условия передачи и только потом — оплаты. Кстати — о каком количестве товара идет речь?
— Графит, отработанные ТВЭЛ[48] — в любом разумном количестве, сколько надо столько и достанем. В России с этим нет проблем — нужно только знать, к кому обратиться. С бериллием сложнее, это очень редкий материал. Пока есть двадцать килограммов, можно попытаться добыть еще…
— Всего двадцать килограммов… — разочарованно протянул Салакзай, он явно не представлял всю опасность предлагаемого товара.
— Для того, чтобы умереть мучительной смертью достаточно вдохнуть меньше грамма. Я повторяю — это очень опасный материал…
— Вот как… В любом случае — вы мой гость. Пока оставайтесь здесь, вам тут ничто не угрожает… Мне же нужно будет некоторое время, чтобы дать ответ…
— Тебе кто-нибудь говорил, капитан — что ты псих? Конченый отморозок.
— Это я знаю и так. В конце концов — я же жив, здоров — и снова здесь, не так ли…
Хотя все могло быть и по-другому. Сейчас вспоминая Пакистан, я думаю — а в своем ли я уме был тогда, отправляясь прямо в руки аль-Каиды и рассчитывая на то, что меня отпустят живым. Может и не отпустили бы — если бы я играл по заранее намеченному плану. А может, и нет. Черт его знает…
Шейх появился — через день. Судя по всему, этот день ему потребовался для того, чтобы провести "рабочие консультации с другими членами террористической сети. Вернулся он уже с Шахри — в его обязанности входило помочь мне перейти границу. Договорились о сроках и порядке передачи груза.
Шейх желал получить груз на своей земле — непосредственно в Афганистане или Пакистане. Договорились на компромиссный вариант — окрестности Джалалабада. Удобно и мне — рядом Кабул, и Салакзаю — почти рядом афгано-пакистанская граница, за которую американские войска не заходят.
Шейх хотел получить весь товар сразу — но тут уже воспротивился я — ведь на афганской земле можно просто отбить товар, не заплатив за него деньги. Поэтому договорились о том, что товар мы разбиваем на десять частей. Недалеко от афгано-пакистанской границы мы разбиваем лагерь — «легализация» лагеря возлагалась на меня — и начинаем поставки. Товар — деньги — после получения денег снова товар. Таким образом, если на лагерь кто-то нападет — он получит только десятую часть товара, что бессмысленно и не выгодно ни одной из сторон.
Границу перейти было даже проще, чем я думал — по моему настоянию меня переправили в Дубай. Дубай — один из семи эмиратов ОАЭ — негласно был объявлен некоей "ней тральной зоной". Это был своего рода «фасад» современного Востока — с небоскребами, с лесом кранов над городом, с исламскими банками, с единственным в мире семизвездочным отелем, с роскошными машинами на бетонных автострадах. Здесь вкладывались деньги, отмывались деньги, делались деньги — и прежде всего исламские деньги — поэтому ни один террорист-отморозок никогда бы не рискнул совершить здесь террористический акт. Его в этом случае убили бы свои же. Не проявляла здесь активности и американская разведка — хватало у нее проблем и без этого.
Остальное было делом техники. Из Дубая я вылетел сразу в Москву — благодаря отлично сделанному фальшивому русскому паспорту, русскому языку и паре сумок, набитых разными вещами никому и в голову не пришло — ни в Дубае, ни в Москве, что я являюсь кем-то иным, чем одним из русских туристов, выехавшему в Дубай на шопинг и отдохнуть. Таких ежедневно прибывало и убывало несколько чартеров, русские в Дубае вообще примелькались…
В Москве я взял билет до Астаны — новой столицы Казахстана, а там договориться с таксистом (их в России называют "частник") на поездку на Иссык-куль особой проблемы не составило. И вот я сидел здесь — в компании с Седым и его людьми, которых я не видел уже несколько недель…
— Как подготовка?
— Подготовка в основном завершена… Пойдем покажу кое-что…
— Деньги пришли, счета проверили? — спросил я, выходя из палатки.
— Нормально все… — буркнул Седой.
Знаете. Я сам в какой-то части русский, хотя и считаю себя американцем. И я хорошо знаю и понимаю русских — иначе не смог бы служить в "отряде изоляции". Но есть в русских такое, чего я не могу понять.
Например, отношение к деньгам — особенно ярко оно проявляется у военных — и это надо учитывать, когда собираешь команду из русских. Русские очень любят воевать "за идею" — причем это у них получается намного лучше, чем у тех, кто воюет за деньги.
Казалось бы — что плохого в том, чтобы получать деньги за свой труд, в данном случае труд «контрактора», "специалиста по острым акциям" — так это сейчас называется. Речь ведь идет не об украденных, выманенных обманом деньгах — речь идет о заработанных, причем заработанных честно и до последнего цента деньгах. Так нет же — или идею подавай или месть или еще что-нибудь…
Пока меня не было — лагерь уже заметно обжили. Появилось и стрельбище — причем можно было отрабатывать стрельбу по мишеням на разных уровнях, в том числе самую сложную — стрельбу снизу вверх, по мишеням находящимся выше стрелка. В качестве мишеней использовали пустые пластиковые бутылки — не самая плохая мишень, если учесть ее размеры и то, как она может раскачиваться на веревке от малейшего ветерка. Были и обычные мишени типа "террорист с заложником".
Организовали мини-полигон для обучения навыкам хождения в горах — как полагается со всем альпинистским снаряжением. А еще в жилой зоне появилась палатка «ПАБ-60», у русских это означает "палатка армейская брезентовая на шестьдесят человек". Судя по шевелению брезентовых стенок, в палатке кто-то был…
— А там кто еще…
— Открой, увидишь…
Я поднял брезентовый полг — и чуть не сел на задницу от недовольного рева и от морды, что перед собой увидел…
— Это вообще… кто?
— Это? Это ослы. Шесть ослов купили…
— Зачем?!
— В горы же пойдем. В горах слишком много надо тащить на себе — и все равно, все что нужно не утащишь. А осел — каждый на себя сто килограммов берет. Нас девять человек пойдет — считай, по семьдесят килограммов дополнительного груза на человека. И прокормить осла в горах — проблемы особой не составит. А пройдет он — везде, где пройдет и человек…