Глава 7. Багаж памяти. «Опять»
Флешбэк
Доктор Андрей Фёдорович Якушев (так было написано на табличке на двери его кабинета) посмотрел снимки пояснично-крестцового отдела моего позвоночника «в профиль» и «анфас» и проговорил:
— Ну, что вам сказать… Всё как будто в норме, поражения дисков не наблюдается. Как ваши ощущения?
— Сильной боли уже нет, — ответила я. — Двигаться, слава Богу, стало можно без ограничений, но пару раз немножко ныло… И опять отдавало в колено.
— Значит, нужен ещё один сеанс массажа. Проходите, раздевайтесь, ложитесь на стол.
Я спросила:
— А сколько ещё нужно таких сеансов?
— Полагаю, до полного исчезновения симптомов, — ответил доктор. — А если по-хорошему, то и после их исчезновения вам следовало бы прийти пару раз.
Альбина сказала:
— Настенька, сколько Андрей Фёдорович скажет, столько и будем приходить.
Я снова легла на стол, и горячие, излучающие тепло руки доктора стали, как и в прошлый раз, разминать мне спину и гнуть меня в бараний рог. Теперь это было уже не больно, только чувствовалось сильное тепло в спине. По всем нервам бежали импульсы, отдаваясь где-то у макушки мурашками и дрожью. А потом я вдруг ушла в себя, как будто на какое-то время отключившись от телесных ощущений.
Фокус моего внимания переместился в самые глубокие недра сознания, вокруг меня как будто образовался кокон, не пропускавший ко мне никаких ощущений извне. Не стало ни доктора, ни стола, ни кабинета, даже самого моего тела с его болью не стало, но я не перестала быть. «Я есть», — определённо знала я. «Я мыслю, а следовательно, существую», пусть и в несколько иной форме.
Я не перестала быть собой, ничего не забыла, но в эти мгновения моё настоящее куда-то отдалилось, отступило за какую-то размытую грань.
Никто не отнимал у меня этого багажа, и, более того, багаж этот оказался даже ещё больше и тяжелее, чем я себе представляла.
Десятки прошлых жизней, сотни пройденных мной дорог, тысячи встреченных мной людей и миллионы сказанных мной слов.
Мне казалось, что я вот-вот переступлю какую-то черту, занавес поднимется, и на меня взглянут десятки моих «я», вернее, моё одно-единственное «я» во многих воплощениях, сияющее всеми своими гранями, мной забытыми…
Седые вершины гор, моё колено вдавлено в снег. В руке — меч, словно выкованный из света, а на соседней скале — какой-то огромный бурый кусок грязи… Живой, с раздвоенным языком. Спину холодило дыхание смерти…
— Ну, всё, встаём, одеваемся, — сказал голос доктора.
Вернулось моё тело, вернулись массажный стол и кабинет, и Альбина по-прежнему сидела на стуле у докторского стола. Когда я оделась и вышла из-за перегородки в кабинет, доктор в этот момент клал в ящик своего стола две купюры — тысячную и пятисотрублёвую. У меня немного ёкнуло в кишках. Полторы тысячи за приём! А это второй, значит, Альбина отдала уже три тысячи.
— Захотите спать — спите, — сказал мне доктор. — Физические нагрузки сейчас для вас нежелательны, надо поберечься. Да и вообще, на будущее, вам с этим надо поосторожнее. С лейками пусть бегают мужчины. — Доктор усмехнулся. — Или, если они у вас такие ленивые, то таскайте хотя бы по пол-лейки. А чтобы физическая нагрузка не становилась для вашего организма таким большим стрессом, она должна быть регулярной.
— Да я понимаю это, Андрей Фёдорович, — вздохнула я. — Гимнастика и всё такое.
— Кстати о гимнастике. — Доктор выдвинул ящик стола — не тот, куда он убрал деньги — и достал тонкую брошюрку. — Вот комплекс специальных упражнений, разработанный мной. Здесь есть упражнения для всего тела, а не только для поясничного отдела. Также здесь есть рекомендации по образу жизни, питанию — в общем, посмотрите и что-то для себя почерпнёте.
Мокрые серые улицы плыли мимо джипа, и я не могла отделаться от чувства, что всё это уже было много раз. Мы с Альбиной молчали, Рюрик вёл машину. Я боролась с наваливавшейся на меня вязкой сонливостью — даже не из желания одержать победу, а просто из упрямства. Я, как могла, оттягивала момент своей капитуляции: мне ещё нужно было кое-что сказать Альбине наедине — и это, как мне казалось, тоже уже когда-то было. Сплошное томительное дежавю, от которого некуда деться.
— Как у вас тут разворачиваться неудобно, — сказал Рюрик. — И эти своих драндулетов понаставили…