Больше я не могла говорить: я заплакала.
— Маленькая моя! — Альбина крепко прижала меня к себе, поглаживая по волосам. — Бедный мой утёночек… Я рядом, ничего не бойся. Я с тобой, я люблю тебя. Только не отталкивай меня, позволь тебе помочь…
— Ты не сможешь помочь, Аля, — пошептала я. — Где тебе с ним тягаться? Лучше не связывайся… Это может быть опасно, очень опасно. Может быть, мне и не стоило рассказывать тебе, кто он такой… Иногда знание бывает гораздо опаснее незнания.
Она вздохнула и обняла меня крепче.
— Ладно, малыш… Пусть. Пусть Якушев демон. Пусть есть опасность. Но если она есть, то как ты считаешь, могу ли я тебя бросить одну? Сделаем так… Сейчас ты соберёшь минимум необходимых вещей и поедешь ко мне. У меня ты будешь в безопасности.
— Он придёт и туда! — воскликнула я, высвобождаясь из объятий Альбины. — Он найдёт меня везде. И тебе лучше держаться от меня подальше — так будет безопаснее для тебя же самой! Он не оставит меня в покое, со мной рядом лучше не находиться!
Альбина снова привлекла меня к себе и поцеловала меня в макушку.
— Утёнок, я разделю с тобой любую опасность — по-другому и быть не может. Я люблю тебя какую угодно — сумасшедшую или здравомыслящую, здоровую или больную. Просто люблю и всё. Мы должны быть вместе.
— Аля… — Я заплакала, обняв её за шею. — Спасибо тебе. Но это мой крест, и я буду нести его сама. Наверно, мне суждено схлестнуться с Якушевым… Это моя война, и тебе лучше не вмешиваться, ради своего же блага.
— Нет, солнышко, даже не думай, что я тебя оставлю в таком состоянии, — твёрдо сказала Альбина. — Ты сейчас же едешь со мной.
Несомненно, в этом она была похожа на свою сестру Диану. Она была мягче, в её голосе не слышалось льдинок, но она могла быть почти такой же властной, если желала. Я собрала вещи, написала, как обычно, отцу записку и поехала к ней.
Глава 14. Свет против тьмы
Три дня, проведённые мной у Альбины — настоящее отдохновение: Якушев ни разу не потревожил меня, что даже удивительно. Но вместе с тем это настораживает: что-то он задумал? Почему затаился? Что он мне готовит? Без сомнений, это неспроста, но я не стала делиться своей тревогой с Альбиной, потому что она ясно дала мне понять, что не верит в это, а выглядеть в её глазах сумасшедшей мне не хотелось бы.
А вот Диана Несторовна неожиданно встаёт на мою сторону.
— Скажу откровенно: мне тоже не нравится этот Якушев, — заявляет она. — Уж слишком он сладкий да гладкий! Скользкий тип, и больше ничего. Уж не знаю, снюхался ли он с нечистой силой, только недоброе в нём действительно что-то есть, в этом я с Настенькой согласна.
Мы завтракаем втроём: я, Альбина и её старшая сестра. Сделав это признание, Диана Несторовна встаёт из-за стола, открывает окно и закуривает. Альбина, отодвинув тарелку, откидывается на спинку стула и молчит, а я принимаюсь за мытьё посуды: у Мадины сегодня выходной.
— Тебе не стыдно, Аля? — продолжает Диана Несторовна, выпуская дым длинными струями. — Девочка жалуется, что этот тип не даёт ей проходу, преследует и терроризирует её, а ты поднимаешь её на смех! Заявляешь ей, что она психически неуравновешенная! Если тебе этот Якушев сумел запудрить мозги, то я, в отличие от тебя, ему ни на грош не верю.
— Я знаю Андрея Фёдоровича достаточно давно и только с хорошей стороны, — говорит Альбина. — Ничего плохого я о нём сказать не могу.
— Но согласись, не станет же Настенька всё это просто так выдумывать? — возражает Диана Несторовна. — Никакая она не больная, этот паук просто присосался к ней и хочет питаться её светлой силой! Наш с тобой долг, Аля, — защитить её от него!
— Я не нуждаюсь в защите, — подаю я голос от кухонной мойки. — Ваше вмешательство не только ничего не даст, но и может быть опасно для вас же самих. Умоляю вас, держитесь подальше и от Якушева, и от меня. Я не хочу, чтобы вы пострадали.
Альбина вздыхает:
— Ну вот, опять…
Я со стуком бросаю тарелку в пенную воду на дне мойки.
— Всё, мне пора домой. Это затишье сводит меня с ума. Ему пора проявиться снова.