Оказывается, я сказала это вслух: Диана Несторовна смеётся, а Костя (так зовут молодого человека) смущённо двигает бровями.
— Ну, значит, жить будет, если думает о твоей заднице, — говорит Диана Несторовна со смехом.
Дверь кабинета открывается.
— Вот сюда.
— Так, кто здесь пострадавшая? — Деловитый, спокойный мужской голос. — Ага, вижу. На что жалуетесь? Падение с высоты собственного роста?
— Наезд машиной, — говорит Диана Несторовна.
Врачам-мужчинам я почему-то доверяю больше, чем врачам-женщинам. Этот врач — ещё не старый, но уже с обильной проседью в тёмных коротких волосах — сразу вызывает у меня доверие: он совсем не похож на Якушева, и сразу видно, что он — настоящий. Меня усаживают, и от этого кабинет плывёт вокруг меня. Меня щупают сильные, твёрдые руки. Нет, нигде не больно, только сильно кружится голова и подташнивает.
— Никаких повреждений, только лёгкое сотрясение.
Диана Несторовна озабоченно спрашивает:
— А кровь из носа почему?
— Лопнул сосудик, только и всего. Если сосудистая стенка слабая, даже небольшого удара может быть достаточно. Сейчас покой, на голову — мешок со льдом или мокрое полотенце. Сейчас сделаем успокоительный укольчик, и надо бы поспать. При головной боли — любое обезболивающее. Можно сказать, отделалась лёгким испугом.
Мои каблуки целы и по-прежнему у меня на ногах. Диана Несторовна говорит Косте:
— Ну, твоё счастье, что ты её не покалечил. Сейчас остаёшься за меня, а я вернусь через час — полтора.
Я растекаюсь по сиденью джипа, меня мутит, особенно когда закрываю глаза. Мы мчимся по залитым солнцем улицам.
— Значит, опять Якушев?
— Я не знаю, Диана Несторовна… Он не появляется, но я уверена, он к этому причастен…
— Что с твоим отцом?
— Пьёт и не может остановиться… Из-за этого его и уволили.
— Денег совсем нет?
— Совсем…
Через пятнадцать минут я лежу на своей кровати с мокрым полотенцем на голове, а Диана Несторовна сидит возле меня в моём кресле, сцепив замком пальцы.
— Ну, как ты, голубка? Головка болит?
— Не очень… Только кружится.
Её тёплая рука ложится на мою, взгляд строгий и серьёзный.
— Зачем Альку бросила? Она сама не своя, захандрила. Страдает по тебе и переживает, как ты там… За здоровье твоё беспокоится.
Одного упоминания об Альбине достаточно, чтобы из глаз у меня брызнули слёзы. Диана Несторовна вместе с креслом придвигается ко мне ближе.
— Настёнка, да что у вас случилось? Не верю я, чтобы вы вот так взяли и разбежались! Не верю, чтобы такая, как ты, могла бросить того, кого любишь!
Увы, сейчас играть так же успешно, как в прошлый раз, я не могу. Перед Дианой Несторовной просто невозможно притворяться, строгий взгляд её светлых глаз, как микроскоп, дотошно выявляет правду.
— Якушев… — всхлипываю я. — В отместку за то, что я не согласилась перейти к нему, он будет вредить людям, которых я люблю… Я чувствую и знаю это. Альбине опасно быть со мной, ей лучше держаться подальше… Поэтому я приняла решение расстаться с ней. Только пожалуйста… пожалуйста, не говорите ей!
Диана Несторовна вздыхает, пересаживается из кресла на край моей кровати и кладёт руку мне на лоб.
— Глупенькая, — качает она головой. — Ну, и что вам дало это твоё решение? Любовь ваша от этого никуда не делась, вы только страдаете друг без друга. А за Альку не бойся, я не позволю Якушеву её тронуть.
— Нет, Диана Несторовна, — издаю я долгий стон, уткнувшись в угол подушки. — Если бы он был обычным человеком, как мы с вами… Но он не человек, понимаете? Не человек!.. Вы ничего не сможете с ним сделать, только сами можете пострадать.
— Ты не обижайся, дорогая… Но это в самом деле звучит как бред, — говорит Диана Несторовна с улыбкой.
— Я знаю, — отвечаю я. — Но независимо от того, верите вы в это или нет, это единственная правда. Поверьте в это, как вы верите в то, что вас исцелила я.
— В это я верю, потому что почувствовала это на себе, — говорит Диана Несторовна. — А Якушева в демонском обличье, уж прости, не наблюдала.
— Вы не слишком много потеряли от этого, — усмехаюсь я. — Этого я не пожелала бы вам увидеть даже в кошмарном сне.
— Ладно, оставим Якушева, — говорит Диана Несторовна. — Поговорим о другом. Ты пришла ко мне, потому что тебе нужна работа. Но разговора у нас не получилось… Ты куда-то побежала, и тебя чуть не задавил мой помощник Костя. Неужели ты подумала, голубка, что я, будучи обязанной тебе своей жизнью, откажу тебе в помощи? Плохо же ты обо мне думаешь. Насчёт работы что-нибудь придумаем, а пока тебе надо отлежаться: сотрясение мозга — это не шутки. Костю я ещё вздрючу за такую езду, а для тебя я сделаю всё, что в моих силах. У тебя есть дома обезболивающие?