— Его хотя бы посадили? — спросила я, шокированная.
— Признали невменяемым, — ответила Альбина. — Поместили в психушку. Эдика я бросила первая, чтобы было не так унизительно. А она… О ней я больше не хочу вспоминать. Что-то мы засиделись, ты не находишь?
Я согласилась, что неплохо было бы пройтись. Я вышла из кафе, забыв о том, что Альбина всё-таки незрячая, и мне следовало бы ей помочь, но она сама нашла дорогу к выходу.
— Не убегай далеко, Настенька, — услышала я у себя за спиной её голос. — Мне бы не хотелось тебя потерять.
Я подождала её. Она нащупала мою руку и ласково сжала. Теперь, после всего рассказанного ею, это приобретало новый смысл, который вызывал у меня холодок в низу живота. Альбина сжимала мои пальцы, но это, как ни странно, не вызывало у меня отталкивающего чувства. Я даже испытывала к ней уважение за то, что она, вопреки своему увечью, которое другого, более слабого человека могло бы заставить опустить руки, продолжала жить и даже работать. Она не сидела ни на чьей шее и была материально независима, ездила с водителем на шикарном джипе и расставалась с тысячерублёвыми купюрами с такой же лёгкостью, с какой я расстаюсь с десятками. Рядом с ней я чувствовала себя жалкой неудачницей — притом, что я-то зрячая! Пару минут мы шли по аллее, не говоря ни слова: я подавленно молчала, а Альбина вслушивалась в моё молчание. Наконец она сказала:
— Ты что-то примолкла, Настенька. Как будто отгородилась стеной… Ты рядом и одновременно далеко от меня. Я напугала тебя или шокировала? Скажи хоть что-нибудь.
Я проговорила:
— Да мне и сказать-то особенно нечего… Моя жизнь была далеко не такой яркой, как ваша. Со мной не случалось ничего интересного, всё как у всех. Серенько и скучно. Я — одна из миллионов, я никто.
Альбина даже остановилась.
— Что ты, Настя! Не говори так. Господи, как же ты ошибаешься, глупенькая…
И она вдруг обняла меня прямо посреди аллеи. Мимо шли люди, и мне казалось, что на нас все смотрят. Признаться, в этот момент мне было весьма неуютно. Ветер взвихрил метель из белых лепестков, а в небе прокатился гром, последний аккорд которого отдался у меня в груди странным двойным ударом.
— Больше никогда так не говори о себе, — сказала Альбина. — И даже думать не смей. Потому что это неправда.
У меня в горле стоял горько-солёный ком.
— Что вы во мне нашли?
— Не могу описать словами, — шевельнулись её губы совсем близко от моего лба. — От тебя, от твоих рук исходит какое-то тепло… волшебное. Из-за него я и побежала за тобой, как собачка на поводке. Меня ещё ни к кому так не влекло. Прошу тебя, не говори о себе плохих слов, они режут мне сердце… и плакать хочется. Только я не могу плакать.
Моё сердце вдруг согрелось. Всё это было очень странно, но приятно и волнительно. Хотелось сказать, что меня тоже так не влекло ещё ни к одному человеку, но вместо этого я пробормотала:
— Может, отпустите меня? На нас все смотрят.
— Плевать, — ответила Альбина. — Я не хочу тебя отпускать. Если я тебя отпущу, мне будет плохо без тебя.
Мы бродили по парку, не обращая внимания на гром, и я отчего-то удивлялась, почему все люди как будто испарились. А когда хлынул дождь, я это поняла, но было уже поздно. Прежде чем найти укрытие, мы успели основательно вымокнуть, но Альбина была этим нисколько не раздосадована, даже смеялась.
— Давненько я так не промокала!
Мы заскочили в пустую беседку. Лило как из ведра, громыхало и сверкало, деревья тревожно раскачивались и вскидывали ветки, словно в каком-то странном танце, летели оторванные листья и маленькие веточки — гроза была в самом разгаре. Пахло свежестью и сыростью, влажной травой и землёй. Мокрая чёлка Альбины неестественно съехала набок, пробор тоже находился не там, где должен был находиться, и вообще у всей причёски был странный и нелепый вид. Нет, она была не просто растрёпана грозовым ветром, она сместилась куда-то вбок вместе с чёлкой и пробором.
— Что у вас с волосами? — удивилась я.
— Это парик, — призналась Альбина. — И скажу тебе: нет ничего противнее, чем мокрый парик! Уж лучше совсем без него.
Мокрые волосы сползли с головы Альбины, которая оказалась совершенно гладкой, как шар для боулинга. Это повергло меня в лёгкий шок. Проведя по ней ладонью, Альбина усмехнулась:
— Да, я ещё и лысая. Врачи не могут назвать точной причины, почему у меня выпали волосы. Я начала их стремительно терять после того случая. Ничего не помогает — ни витамины, ни мази, ни иглоукалывание с пиявками. Когда я была ещё не совсем лысая, одна моя знакомая посоветовала мне несколько раз подряд побрить голову: это якобы может стимулировать рост волос.