Из-за угла показалась каталка с Максом. Мы загрузились в лифт. Первый этаж. Как ни странно, коридор и морг никто не охранял. Видно считали, что покойники не убегают. В самом морге никого не было — рабочий день окончен. Алексей разбил стекло и открыл дверь, через которую выдают покойников родственникам.
— Машина, — шепнула Катя. — Я пригоню.
Она быстрым шагом направилась к приёмному отделению. Через 10 минут машина стояла перед нами, в которую мы затащили Макса. На выезде никто даже не обратил внимания на нас.
Как только мы выехали из поля зрения охраны, Катя увеличила скорость до максимальной.
— Если мы не поторопимся, то привезём труп Лиса, — прокричала нам она.
Можно было об этом и не говорить. Макс очень плох. Я взяла его за руку, пытаясь нащупать пульс. Мне это удалось с трудом.
— Дыши, только дыши, — просила я Лиса.
Изначально мы должны были ехать к Тиму. Бросить где-нибудь машину и добраться до гаража пешком. Катя изменила планы. Мы неслись в противоположную сторону.
— Куда мы едем, — Алексей среагировал на смену маршрута быстрее меня.
— Ко мне домой, — ответила Катя.
Дом Кати находился тоже не на этом маршруте, но мне было всё равно.
Через двадцать минут мы остановились около многоэтажек Рабочих. Продуктовая секция Изобилие. Не самое плохое место в нашем городе. Мы осторожно вывели Макса и, пока никто не видит, поднялись за Катей на четвёртый этаж. Алексей буквально нёс Макса на руках. Я захватила из машины складную инвалидную коляску, видя в каком он состоянии, она может пригодится. В квартире мы устроили Макса на кровати, и Катя сразу же сделала ему несколько уколов. После этого принесла капельницу на стойке, такие уже давно не использовали.
— Не удивляйся, у меня много чего есть, — проворчала Катя, — сейчас для него лучше эта. Когда окрепнет, поставлю нормальные.
Я вспомнила как Макс всю прошлую неделю ставил мне капельницы. Казалось, что прошла вечность.
— Кать, он поправится?
— Не знаю, ушибы, переломы, нужны снимки. На сколько всё плохо не могу сказать…
— Девчонки, — Алексей заглянул в комнату, — нас Тим ждёт, мне уже третье сообщение пришло.
Он показал нам свой браслет. Тим переживал.
— Напиши, что всё в порядке, посылка получена и спрятана, — продиктовала Катя. — Адрес этот никому не сообщайте. Мало ли кому ещё придётся подлатать себя здесь. Даже Тиму.
— Ок, — кивнул Алекс.
— Катя, а чья это квартира?
— Моя конечно. Просто я теперь не координатор, а пекарь в булочной на соседней улице. Тим сделал мне новый чип-паспорт. И я сняла себе эту квартирку.
Алекс ушёл, а Катя привезла в комнату какой-то аппарат. На высокой ножке подвижные экраны.
— Что это?
— Рентген.
— Никогда такой не видела.
— Я перед побегом забрала всё необходимое из дома. А так как папа у меня на пенсии занимался старой медицинской техникой, вот я и утащила многое из его запасов, подумала, что лишним не будет.
— Нда, — я вспомнила тренажерный зал Макса. — Лис бы оценил.
Катя долго возилась, настраивая аппаратуру, ещё дольше мы делали снимки. В итоге у Макса оказались сломана левая нога, правая повреждена меньше — растяжение и ушиб. Все остальное было не так плачевно.
— Жить будет, а вот ходить ему будет тяжеловато, — вынесла свой вердикт Катя.
Она наложила гипс и добавила обезболивающего.
— Ты знаешь, когда мы встретились с тобой в кафе. Мне кажется, что за тобой была слежка. И потом они выследили нас с Максом.
— Хочешь сказать, меня тоже нашли?
— Не знаю.
— Нет, вряд ли. Иначе я бы в соседней палате с Лисом сейчас находилась. Я всегда предельно осторожна. По крайней мере об этом месте кроме нас не знает никто. Ты, я и Лёша. Ты его не бойся, он человек проверенный и Алексеем его зовут только чужие. Для своих он Лёшка.
— Ага, только своих у него явно мало…
— Точно, — хмыкнула Катя.
Книга 1
Ника. Глава 9
Ночью Макс пришёл в себя. Катя спала в соседней комнате, а я полудремала в кресле рядом с кроватью Макса.
— По мне проехал вездеход? — еле слышно прошептал он, пытаясь улыбнуться.
— Не разговаривай пока. Добавить обезболивающего? — я взяла его за руку.
— Да, и желательно побольше.
— Что болит?
— Всё и ноги. Убью этого гада. Не так я представлял наше утро с тобой. Ты как? — он внимательно посмотрел на меня.
— Намного лучше тебя. Макс, молчи и лежи. Я позову Катю, она сделает укол.
После укола Макс забылся, а мы с Катей устроились с кофе на кухне.
— Знаешь, я думаю вам надо спрятаться так, чтобы никто не знал, где вы — задумчиво проговорила она.
— Мы уже пытались, нас нашли.
— Меня тоже смущает этот факт. Безопаснее оставить и эту квартиру, как бы мне не было жаль. Мне здесь нравится. Здесь настоящий больничный пункт.
— Завтра я найду другое жильё нам с Максом, а ты?
— Я тоже съеду. Лиса тяжело будет перенести.
— Да, но я это сделаю.
— Ты правильно меня поняла. Всё надо сделать самой. Я не хочу знать, где вы осядете, никто не должен этого знать.
— Надо поддерживать связь. И я должна Тиму.
— Да, браслеты придётся оставить. Хотя по ним Тим всегда будет в курсе, где мы. А я не хочу. Не то, чтобы я ему не доверяла, просто… — Катя задумалась.
— Просто сейчас нельзя верить никому, — закончила я за неё. — Я буду раз в день ежедневно читать сообщения. Браслет не будет находиться со мной. Советую сделать тоже самое.
— Это мысль, молодец. Раз в день на связи, — согласилась она.
— Расскажи, как мне лечить Макса?
До рассвета Катя учила меня ставить системы и колоть уколы. Утром мы вдвоём усадили Макса в инвалидное кресло, надели маски и вышли на улицу. Спуск оказался довольно тяжёлым, но мы справились. Не прощаясь, я покатила Макса в одну сторону, а Катя направилась в другую. У меня за спиной висел рюкзак, до отказа набитый лекарствами. Я решила спрятаться в секции охранников. В Доблести нас почти никто не знал. Единицы видели нас, это были охранники дежурящие на наших воротах, но встретиться с ними вероятность была мала. Доблесть находилась довольно далеко от Изобилия, и добрались мы туда к обеду. Макс слегка постанывал, особенно когда колесо коляски налетало на камень. Катя изрядно накачала его обезболивающими, но боль всё равно не давала ему покоя. Поэтому я старалась везти Макса как можно аккуратнее, хотя по тем улочкам, которые я выбирала для нашего передвижения, это было практически невозможно.
Наконец впереди замаячило серо-голубое здание Доблести. Над входом был изображён сокол в полёте. Картина была невесомой, ощущение воздуха под крылом и какого-то умиротворения проникало сразу же в сознание смотревшего. Художник вложил в эту эмблему частичку своей души. Она мне нравилась. Мне нравилась Доблесть. Здесь было тише, спокойнее, чем в Возмездии.
Я остановилась перевести дух. Маска прилипла к губам, дышать стало тяжело. Макс стонал. Мне не нужно было центральное здание секции. Выдохнув, я свернула в проулок и покатила коляску по небольшим улочкам секции, традиционно раскинувшихся вокруг главного здания. Дома были неказистые, здесь жили вояки, они не очень-то привыкли к комфорту. Попадались дома и бессекционников, эти отличались более уютным и опрятным видом. Большая часть секции жили, как и везде, в комнатах, предоставляемых им внутри основного здания, или в общих домах рядом. Но были и те, кто ценил уют своего дома, а не общинного. Небольшая часть, имея своё жильё, оставалась жить на работе. Среди них я и надеялась найти жильё. Обычно на сдающихся домах висело объявление. Несколько таких мы уже проехали. Пошёл дождь. Я остановилась напротив маленького домика с объявлением на окне. По обе стороны от него дома тоже сдавались. То есть лишних соседей не наблюдалось. Я закатила Макса под навес. На объявлении написан номер, но свой браслет я оставила на развалинах собственного дома, когда сегодня мы проходили мимо. Поэтому будем ждать, надеюсь хозяин придёт домой.