— Повязку, глаза болят.
— На, — он сунул мне в руку ткань, совершенно другую на ощупь, чем моя старая футболка.
— Что это?
— Повязка, смастерил тебе другую, лучше, чем кусок старой футболки, поверь мне.
Я завязала глаза. Материал был мягкий, приятный.
— Расскажешь, как это произошло?
— Меня схватили, решили, что я знаю, где Макс. Было странное Погружение. Датчик без экрана. Локация — просто комната. На каждую фразу, в которой я была неуверена, меня пронзала жуткая боль. После я больше ничего не видела. Слышала, когда меня вела охрана, что это Погружение действует выборочно: лишает человека лучших качеств, как-то так. Зрение было моим талантом. Оно лишило меня его, — отчеканила я.
— Нда, ты знаешь куда тебя перевозили?
— Нет.
— Вас везли на казнь. Мы периодически делаем налёты на автобусы с заключёнными. Просто чудо, что ты была там.
— Круто, — вздохнула я.
— Ты знаешь, где Лис?
— Тебя интересует, сдала ли я его? Нет. Я не видела его много лет.
Яр сел на кровать рядом со мной и взял меня за руку.
— Лис здесь, и меня мало интересует, сдала ли ты его. Меня интересует в курсе ли ты его жизни, есть ли между вами связь.
Выдернув руку, я отвернулась от Яра.
— Это никого не касается.
— Меня касается. Но я умею слушать и слышать. Пойдём в столовую. Пора подкрепиться.
— Макс будет там?
— Возможно.
— Дай мне нож.
— Ты же не видишь. Стоит ли?
— Зато я слышу. Дай мне нож, — сказала я, вставая.
— Не порань никого.
Он усмехнулся?
— Не постараюсь!
— Наконец-то узнаю тебя, — Яри привлёк меня к себе и поцеловал.
Не раздумывая, я ударила его по щеке.
— Хм, а ведь не промазала.
— Нож.
— Возьми.
Яр метнул нож в дверь. Звук был чёткий. Мне не составило труда найти и забрать нож. Яр только прищёлкнул языком.
— Спасибо, — проговорила я, убирая нож за пояс. — Я бы хотела переехать.
Яр задумался.
— Что тебя здесь смущает? Что подумает Лис, зная, что ты живёшь в моей комнате?
— Нет, его мысли меня не волнуют. Мне не нравишься ты со своими поцелуями.
— До тебя никто не жаловался. Но если тебе неприятно, я больше не буду, честно. Обещаю.
— Хорошо. Ещё один вопрос.
— Да.
— Я в плену?
— Нет.
— Я могу покинуть это место?
— Проблематично и небезопасно, учитывая, что ты не видишь. Тебе куда-то надо?
— Да. На ферму.
— Что там на ферме?
— Для тебя не важно, а мне нужно.
— Я подумаю, что можно сделать. Идём есть.
Мы вышли из комнаты. Медленно, стараясь не держаться за Яра, ведя рукой по стене, я шла за ним. Стены были холодные, каменные. Пальцы ощущали каждую впадинку на них. Резко стена свернула вправо, открыв большое пространство. От неожиданности я замерла. Яр подхватил меня за локоть и посадил за стол.
— Жди меня здесь, — шепнул он мне на ухо.
Через пару минут он вернулся с мисками полными еды. Повстанцы не шиковали, но и с голоду не помирали. Есть было неприятно. Как много даёт нам зрение. Я ковырялась в тарелке, когда к нашему столу кто-то подошёл.
— Здорово, Яр, — прогудел знакомый голос. — я вернулся с точки. Когда мы сможем собрать совещание?
Голова закружилась. В памяти всплыли картины, которые я пыталась забыть. Макс в кровати с той девушкой.
— Через час в моём кабинете.
— Представишь меня своей спутнице?
— Не имеет смысла, — отрезал Яр.
Тишина длилась недолго.
— Ника? — обратился ко мне Макс, — что с твоими глазами?
— Всё нормально. Просто не хочу никого видеть.
— Она зачем-то вытребовала нож, услышав, что может здесь тебя встретить, — ухмыльнулся Яр, отхлёбывая чай из кружки.
— Ника, твоё дурацкое обещание в силе? Столько лет прошло может мы можем хотя бы просто разговаривать? Не вороша прошлое?
— Если только не вороша.
— Так что с глазами?
— Врачи не в курсе, — отчеканил Яр. — Не хочу недосказанностей. Нику я поселил в моей комнате. Между вами вроде как всё кончено давным-давно. Так что никто не против. В общей комнате ей будет тяжело, она слишком большая для незрячего человека. Кстати, если у Ники зачешутся руки тебя пришибить, я противиться не стану, несмотря на то, что ты мой лучший помощник, Лис. Учти. Возможно даже помогу.
— Всё, что нас касается мы выясним и без тебя Яр. И она находится там, где хочет. Уж в этом я уверен. Захочет, и ты её не удержишь ни в своей комнате, ни в своей жизни, это я тоже точно знаю.
— Я вам не мешаю? — возмутилась я.
— Нет, — хором ответили Лис и Яр.
— Прошло столько лет, ну неужели вы думаете, что вы одни во всём мире? И что нам есть, что выяснять? Ало, мальчики! Меня интересует совершенно другой человек. И я верна только ему. Могли бы похвастаться тем же, — заворчала я, надув губы и думая о Захарке. Как жаль, что я не вижу выражения их лиц.
— Могли бы, наверное, но не будем, — улыбнулся Макс.
Я даже представила ямочки на его щеках, которые появляются у него во время улыбки. Такие же у Захара. Стоит ли рассказывать ему о сыне? Столько лет он жил, не зная о нём. Может так лучше.
— Вам надо на совещание, вот и идите. Я доберусь до комнаты сама.
Когда звук их шагов затих, меня охватила паника. Легко сказать, доберусь сама. Как это сделать? Окружающие меня люди расходились, звуки стихали. Вскоре я осталась в столовой одна. Встав на ноги, я попробовала нащупать стену. Наткнувшись на несколько столов и стульев, мне удалось это сделать. Теперь стало легче. Можно было идти вдоль стены, касаясь её пальцами. Знакомая прохлада стен вселила в меня уверенность. Я дошла до комнаты, села на кровать, обхватив колени руками. Столько чувств и воспоминаний закружилось в моей голове. Макс, Яр… Всё, что я столько лет пыталась забыть нахлынуло огромным потоком. Я скучала по ним, злилась на Макса… Как всё сложно. Нет, всё просто. Есть Захар, а остальное неважно. Мне надо выбираться отсюда.
Книга 1
Ника. Глава 16
Следующие несколько дней я практически не видела ни Яра, ни Макса. Зато встретила Рума. Он сам пришёл ко мне в комнату. Так здорово было его услышать.
— Привет, воробей! Рыжий Лис сказал, что ты здесь.
— Рум! — я бросилась ему на шею. Повязка сразу стала мокрой от слёз.
— Ну, вот нюни распустила — он обнял меня, как маленькую, гладя по голове. — Что хнычешь? Жива, ходить можешь — всё хорошо, а глаза — это ничего, это не конец света.
— Я так рада, что ты пришёл.
— И я рад. Ты чего тут киснешь? Где та девочка, которая на себе вывезла здоровенного парня, ходить научила, к жизни вернула. Я ж когда вас тогда увидел, думал ему кранты. Ан нет. Ему повезло, потому что ты была рядом. А тут всего лишь зрение. Эка беда. Ты и не с таким справлялась.
Я сняла повязку и вытерла слёзы. Рум прав, слишком я себя жалею.
— Мы давно уже не вместе с Максом.
— Да знаю я. Он же тогда ко мне пришёл. Всё как есть рассказал. Я его быстренько в Доблести к делу приставил, боялся, как бы чего не сотворил с собой. А он как назло и тут на рожон, в самое пекло до сих пор лезет. Простить всё себя не может. Хоть бы ты парня простила, столько лет прошло.
— Я не могу…
— Так ему-то об этом знать не обязательно, что не можешь. Знаешь какой он на днях счастливый был, просто от того, что ты с ним разговариваешь. Вот и разговаривай как ни в чём не бывало. Что уж теперь. Теперь жизнь у вас не одна на двоих, как тогда. А порознь. Сами виноваты, а жить надо.
— У него есть сын, — выпалила я.
— Вон оно как…
— И он об этом не знает.
— Расскажешь?
— Нет.
— Зря.
— Не могу.
— Можешь. Это эгоизм и гордыня. Тебя обидели и ты обидеть хочешь…
— Рум!
— Я не прав?
— Прав, наверное. Просто я… Расскажи мне обстановку на настоящий момент, что в городе? — перевела я тему.
Яр командует Сопротивлением, Лис глава Доблести. Да-да, у нас вообще безбашенных любят. А так как Лис жизнь свою ценит меньше самой мелкой монеты, то легко выбился в лидеры. С Яром они не друзья, но сработались отлично. Удачнее их назвать союзниками. Тебя я нашёл в комнате Яра, мне теперь понятно, почему у них довольно-таки прохладные отношения. Так вот за каждого лидера Сопротивления назначена огромное вознаграждение. А за этих двоих сумма неприлично большая. Дорого ещё стоит Тим. Он из координаторов, ты его, наверное, знаешь. Но он скрывается где-то за городом. Военные действия идут в центре города. Северная часть наша. Перевес то на стороне Германа, то у нас. Всё больше людей переходят к нам. Герман ведёт нечестную игру. Он использует грязные методы, в Совете никто против не может сказать ему ни слова. В принципе, он единолично правит городом. Для абсолютной власти ему не хватает только убрать нас. Он ввёл в эксплуатацию новые Погружения, которые опасны, мобильны, в них есть комнаты «правды». Из них никто не выходит прежним.