– Благодарю вас, мистер Хетерингтон. – Опустив глаза, она добавила дрожащим голосом: – Как я вам признательна!
– Ладно, девочка. – Кивок головы и тон ответа выражали то же самое, что предупреждение Джона: не смей унижаться, не роняй себя!
– Ну-ка, встаньте! – Джон подхватил ее под мышки, взял за руку и повлек к Дэвиду. – Вот тут, рядом с суженым, излейте душу в радостной песне, в нежных гармоничных звуках: тра-ля-ля, тра-ля-ля…
– Брось паясничать, – сказал племяннику Дэн. – Лучше сходи за Мэй.
– Сама дойдет. К тому же мы с ней не разговариваем. Вот видите! – Джон погрозил Саре пальцем. – Теперь вы посвящены в одну из жгучих семейных тайн: мы с женой не разговариваем.
Музыка прервалась. Пальцы Дэвида замерли на клавишах. Он медленно повернул голову, взглянул на брата и тихо произнес:
– Перестань, Джо. Сегодня тебе лучше запереть свое самолюбие на замок.
Сара наблюдала за братьями, за напряженным выражением их лиц. Что имел в виду Дэвид, говоря про замок? Что еще за самолюбие? Видимо, это имеет отношение к поведению Джона. Но какое? Надо будет завести словарь – она давно дала себе слово приобрести словарь.
– Прости. Все, поем. Оно у меня тут, на привязи. – Он показал руками, как завязывает на груди тугой узел.
Дэвид снова заиграл. Зазвучала песня. Пели все: Джон, Дэн, даже Хетерингтон-старший. Последний при этом странно улыбался, словно посмеивался над самим собой. Сара же обнаружила, что не в состоянии к ним присоединиться: они пели «Голубые небеса», чем до крайности ее смущали.
Молли, я и детка – эти трое…
Счастье – голубые небеса…
Она в ужасе ждала, что Джон заменит «Молли» на «Сару», но Джон, видимо, решил примерно себя вести. Когда была спета последняя строчка, Дэвид чуть заметно изменил мелодию – и зазвучала баллада «Разлука». У Сары загорелись глаза – эту песню она знала и любила.
Дорогая, ночь проходит,
Тает сказочная тень.
Ждут разлука нас с тобою
И постылый день…
Она забыла недавнее смущение и тихонько, как бы для себя запела вместе со всеми. Потом Дэвид оглянулся на нее, одобрительно кивнул – и она повысила голос. Ей даже не пришлось демонстрировать, на что она способна, они и так были поражены. Она засияла, чувствуя, что начинает набирать очки. Ее голос понравился! Она заметила, что Дэн сигнализирует Джону умолкнуть, но тот смолк и без сигналов; теперь песню продолжал только голос Сары. Она быстро спохватилась, оглядела всех и замолчала.
– Я так не могу…
– Еще как можете! – подбодрил ее Джон. – Играй, Дэвид. Сейчас вы побалуете нас настоящим пением. У вас отменный голос!
– Начнем сначала, Сара, – спокойно, но твердо предложил Дэвид.
Она осмелела. Даже сидя за пианино, Дэвид выглядел главным. Возможно, именно так он и чувствовал себя за инструментом – уж очень хорошо играл.
Она приготовилась петь, дав себе слово не расходиться, держать себя в узде.
Дорогая, ночь проходит,
Тает сказочная тень…
Выводя слова песни, она одновременно анализировала их и молилась, чтобы ее сказке не было конца.
Ждут разлука нас тобою
И постылый день…
Нет, они с Дэвидом не разлучатся. Она будет любить его до самой смерти. Теперь она уже ничего не могла с собой поделать – хотя бы из чувства признательности она обязана любить его до своего смертного часа. Однако признательностью дело не исчерпывалось, она по-настоящему любила его за то, что он Дэвид.
Возвращаются унынье
И дурная суета.
Жизнь, не ведавшая счастья,
Плохо прожита.
Как мне без тебя прожить,
Как тебя забыть?
Я обречен тебя боготворить,
Тебя боготворить…
Когда песня кончилась, воцарилась тишина. Но ненадолго – вскоре Хетерингтон-старший произнес:
– Очень мило! С таким голосом вы далеко пойдете.
Дэвид смотрел на нее молча, с нежностью и гордостью во взоре. Дэн улыбнулся и, склонив голову набок, сказал:
– Вот бы послушать вас, когда вы разойдетесь!
Зато Джон отвернулся от нее и воздержался от похвал. Он, нагнувшись к камину, аккуратно вынимал из ведерка кусок угля, подставив одну руку под щипцы, чтобы при случае перехватить падающий кусок. Сара не заметила, когда он отошел от пианино, но отсутствия его похвалы нельзя было не заметить. Видимо, ее пение не произвело на него большого впечатления. Какой забавный! Вопреки похвальбе ей до сих пор не удалось его раскусить.