– Сыграй-ка «К Элизе». – Дэн рылся в нотах, но его планы нарушил звонок в дверь. – Кто еще там? – Он был явно раздосадован.
Саре показалось, что он искренне наслаждается происходящим и не желает, чтобы к компании присоединялся кто-то еще.
Она оглянулась на Джона. Тот стоял у эркера, выглядывая в щелку между гардинами на улицу. Его голос прозвучал испуганно:
– Это Эйлин. – Сообщение адресовалось Дэвиду. – С мамашей.
Дэвид вскочил.
– Что поделать? Пускай заходят. Рано или поздно это должно было случиться.
– Только не сейчас! – Эта реплика Дэна заставила всех перенести внимание на него. Он по-прежнему не отрывался от нот. – Нашел! – Он выудил из пачки потрепанный листок и сунул его Дэвиду. – Играй!
Саре было невдомек, что происходит в гостиной, но она обратила внимание, что мистер Хетерингтон не шелохнулся в кресле и воздержался от комментариев. Можно было подумать, что он внезапно оглох.
Дэвид подержал листок в руках, а потом поставил над клавишами так, чтобы он не перегнулся и не слетел. Пока он возился с нотами, раздался скрип открываемой входной двери. До гостиной долетели новые голоса. Вскоре появились и новые гости.
Саре сразу стало ясно, что все мужчины чувствуют замешательство; даже Хетерингтон-старший соизволил встать. Сначала на пороге появилась Мэй, потом – невысокая полная особа со светлыми волосами, с горделивой осанкой, на что Сара не могла не обратить внимание. За ней вошла высокая девушка, тоже светловолосая и такая хорошенькая, что у Сары защемило сердце. Она сразу смекнула, что видит это прекрасное лицо не впервые. Она неоднократно сталкивалась с этой девушкой, когда торопилась по Стэнхоуп-род. Вот это красавица: белокожая, с глазами небесной синевы! Ее черты были совершенны до чрезмерности. Про себя Сара решила, что такой совершенной красоты просто не может существовать в природе.
Обе женщины не спускали глаз с Сары. Однако, прежде чем прозвучали слова, позади девушки выросла Мэри Хетерингтон. Щеки у нее раскраснелись, глаза пылали, голос утратил холодность, которую Сара недавно готова была приписать ее характеру. Сейчас она говорила нервно, запальчиво:
– Я не ждала тебя, Элен. Как поживаешь, Эйлин?
– Прекрасно, тетушка.
– Прошу в гостиную, выпьем чаю. Я как раз заваривала свежий. Никогда не получается толком попить чаю, когда приглядываешь за этой оравой. Кстати, знакомьтесь: Сара, Сара Бредли. – Мэри Хетерингтон сделала глубокий вдох и с расстановкой закончила: – Она невеста Дэвида. Как раз сегодня у них помолвка.
Сара смотрела на девушку, девушка – на Дэвида, Дэвид – в ноты.
– О!
Возглас, казалось, родился вне немолодой особы, а потом вонзился ей в живот снаружи. Она даже немного согнулась, словно от боли. Ее взгляд был таким напряженным, что Саре захотелось крикнуть: да не переживайте вы так!
Женщина была уязвлена, шокирована, рассержена и, главное, оскорблена. Схватив дочь за руку, она потащила ее мимо миссис Хетерингтон в прихожую. Мэй устремилась за ними, чтобы затворить дверь. Мистер Хетерингтон, у которого теперь вдвое чаще обычного дергался глаз, поспешно пересек комнату, открыл дверь, несмотря на сопротивление Мэй, и выскочил в прихожую, откуда донесся высокий голос нежданной гостьи:
– Какая жестокость, Мэри! Ты все получила, но по-прежнему проявляешь ненасытность. Жестокая, жестокая!
Дверь закрылась, заглушив крик. Джон подскочил к двери, опять распахнул ее и выбросил руку.
– Погоди!
Он втянул в комнату Мэй, которая вывернулась и воскликнула:
– Отпусти! Что за игры?
Сара впервые услышала ее голос, который, к ее удивлению, прозвучал вполне благовоспитанно.
– Трудно было провести их в другую комнату? – угрожающе прошипел Джон жене.
– Чего ради? – Ее тон был зловеще холоден. – Кажется, они всегда приходят именно сюда.
– Ах ты, зловредная мегера! Тебя хлебом не корми, дай только…
– Эй, Джон, полегче!
– Полегче?! – Джон оглянулся на Дэна. – Ты сказал «полегче»?
– Именно. Своими домашними дрязгами будешь заниматься у себя дома.
– Ты окончательно зарвался. – Мэй качала головой, тараща глаза. – Тебе ли диктовать, Дэн? Ты ведь никогда не умел проявлять такт и деликатность…
Сара, стоявшая в сторонке, испытала шок, и очень сильный. То, что члены семьи Хетерингтонов, жившей в привилегированной части квартала, в лучшем доме на всех Пятнадцати улицах, лучшие люди среди двух с лишним тысяч неудачников, забивших окрестные домишки, могут ссориться, что один из них бранится и едва не поднимает руку на жену, а жена огрызается на того, кто ее защищает, как самая последняя скандалистка из нищей семьи, поразило ее, как гром среди ясного неба.