Я приблизительно понимал, какие инструменты облегчат работу и ускорят ее. Это было самое легкое — продумать и заказать требуемое. А вот, как выковать рессору нужного размера, с нужными параметрами — плохо и сам разбирался. Какая нужна сталь, сколько углерода в ней должно быть, какая температура нужна, как закалить ее, какая присадка даст необходимое качество? Это я мог получить только опытным путем, за — неизвестно сколько времени и сколько потраченных денег.
Кузнец и сам сильно заинтересовался, получить упругую сталь и начать выпуск новой продукции. Но тоже говорил, что надо расширить кузню, поставить новую печь, усилить меха для подачи воздуха и прочее, прочее, прочее. Все это он собирался сделать за пару лет.
Я начал понимать, что и мне надо столько же времени, на реализацию плана по постройке пассажирского варианта подводы. Времени и денег.
Да и хорошо.
Вчера до меня только дошло, что есть объективные причины так не спешить. В мастерской Крип сказал мне, наедине, что надо сбавить обороты. И он меня не понимает, и работники — что я от них хочу. И, откровенно говоря, я и сам не полностью понимал все процессы. Все же я не был технологом, кузнецом или опытным производственником. Я крутил гайки, умственно не напрягаясь. Восемнадцатилетний опыт работы мне очень помогал в работе руками, но в новых для меня вопросах я пасовал. Начинал сам злиться и на себя, потому что не мог внятно объяснить задачу парням или кузнецу. Да и просто слов не хватало, реально.
Все, хватит. Надо признать, что — это серьезное и сложное дело, прорыв в технологиях средневековья.
Придется идти вперед постепенно, экстенсивным путем. Улучшить инструменты, внедрить пару болт — гайка. Это серьезно облегчит трудоемкость процессов в мастерской, повысит производительность труда.
На самом деле, для нормальной жизни мне хватит и одного золотого в месяц. Столько я зарабатываю сейчас. Если стать компаньоном Крипа, можно еще один — два золотых иметь. Если мастерская будет преуспевать или даже просто работать.
Этого уже хватит на хорошую жизнь в Асторе.
Может и на жизнь с Гритой хватит, пока не знаю ее запросов. Могу еще на боях заработать. Завтра в Ратуше будет подведен окончательный финансовый итог моей работы на Гильдию.
Завтра и будем думать. А сейчас пора расслабиться и послушать интересного собеседника.
Старик поднес стопку к губам и с наслаждением принюхался к содержимому. Я ждал реакции, Корн все же был настоящий ценитель и сибарит. По-местным меркам, конечно.
— Не совсем то, что я предпочитаю. Но тоже честный продукт, стоит своих денег.
Мы одновременно втянули по чуть-чуть ресы на язык, подождали, пока кончик языка занемеет и только потом проглотили жидкость.
Немного посидели, потом Корн хлопнул, очень мягко, по толстому фолианту и спросил:
— Знаешь, что это за книга?
Я, конечно, не знал.
Старик заулыбался:
— Само собой, теперь никто этого не знает. Только я один понял, что это такое. Когда увидел на рынке в столице Муклена. Если тебе это интересно — запомни. И сразу — забудь!
Я слушал молча, не прерывая учителя.
— Почему — забудь? Эта книга рассказывает о последних днях королевства Муклен. Автор близок к правящей семье и все события подает с этой точки зрения. Что — вполне понятно. Написана она на обработанной телячьей коже, рецепт чернил уже утрачен. Но, посмотри, какая выделка страниц, какие яркие до сих пор записи.
Корн аккуратно развязал обычные веревки, пояснив, что сам их поставил. Прежние, кожаные, были срезаны из-за украшений на них. Осторожно раскрыл фолиант, показав мне первую страницу.
Да, для почти ста пятидесяти лет хранения, текст был хорош. Половина страницы, левая сторона была желтого цвета, правая половина — зеленого. Интересно, почему?
— Это цвета королевского знамени Муклена. Получается, фолиант — придворная летопись. А что пишут в таких книгах? Восхваляют своего правителя. В основном, — сделал вывод Корн.
— Но это особый случай. Каждый лист описывает два — три месяца правления славного, богоизбранного Короля Гундеха. Здесь семнадцать листов, последний написан накануне решающей битвы под столицей королевства. По времени — это сто пятьдесят четвертый год правления династии. Тебе эти имена ничего не скажут, как и всем остальным. Только такие книжные черви, как я и еще пара старых любителей древних рукописей, могут прочитать такую книгу. Могли, ибо вряд ли пережили Беду, — поправил самого себя учитель.