Еще, довольно серьезно, барон недоволен, что ему приходится сопровождать свой караван, заниматься не очень приличным делом, для наследника одного из достаточно старинных родов страны. Но, деньги нужно зарабатывать и караван у него солидный, видно, что прибыль ожидается очень и очень впечатляющая. Он даже, для экономии, нанял поменьше охраны и подрядил на это дело свое личное войско, оставив без охраны усадьбу со двором. Теперь, конечно, переживает, не случилось ли там чего нехорошего, пока все богатство оставалось без защиты.
В общем, настроение у барона скачет туда-сюда. Поэтому я давно стараюсь держаться подальше, рядом со своими охранниками. Они мужики простые и не сильно злобные.
Пока не прикажет барон.
С ними и пошел в город, закупиться необходимым барахлом для комфортного путешествия. Осталось у меня после удара мести по морде купца Тореса, только то, что было надето на мне, порты да рубаха, еще с Черноземья, куртка тряпичная, да куртка кожаная, защитная. Надо плащ прикупить, на Север едем все же, там дожди часто в такое время идут, пару обуви на смену, что-нибудь на голову, по местному фасону, мыльно-пенное барахло еще, мешок, под все это добро.
Цены оказались почти вполовину меньше, ассортимент гораздо больше, люди в лавках, довольные жизнью, торговались весело, скидывали цену хорошо, опять Бильд мне помог, хорошо у него это получается, торговаться.
На сэкономленное приятно посидели в трактире на площади, благо и еда, и пиво, здесь тоже оказались гораздо дешевле. Мужики, подвыпив, дали мне пару дельных советов, как они понимали жизнь.
Главное — не спорить с бароном, никогда. Он все помнит и всегда мстит за лишние слова и неподчинение. Второе — к баронету спиной не поворачиваться, сильно зол он на меня, постоянно барону на мозги капает, что больно я себя привольно чувствую в караване. Барон, правда, мало к нему прислушивается, баронет у него, почти, как слуга, по бедности своей и невеликой знатности семьи.
Понятно. Поблагодарил мужиков, пообещал, что буду нем, как могила, а советами воспользуюсь обязательно.
Так и тянулась дорога до границы с другой страной, где барон, внезапно рассчитал всю нанятую охрану, просто выгнав парней взашей и заплатив им какую-то малость, против договоренной платы. Дело чуть до зарубы не дошло, но суровость барона и четверо настоящих бойцов за ним, еще и баронет подскочил в седло, да и я стоял, держа копье, напротив недовольных и очень злых парней и мужиков, не дали обманутым перейти к активным действиям. Погрозили Старший над охраной и его помощник, что больше никто не возьмется охранять подводы барона Гельда во всем Сатуме, но, с того, как с гуся вода.
Немалая экономия денег сразу и всю дорогу вперед позволила не думать о будущем особенно пристально, поэтому довольный барон просто обнажил меч, как и его личная охрана и скомандовал возчикам двигаться вперед.
Четырнадцать сильно разозленных человек с оружием в руках остались проклинать барона и его родню до пятого колена включительно, с той стороны моста, а мы переехали мост и остановились, для подсчета пограничной службой одного из графов Терума.
Красиво одетые служивые быстро посчитали количество подвод, переписали народ по именам и лошадей тоже по кличкам. Получили с барона деньги и выдали ему даже небольшой лист, с печатью графа, на груз и живые души, находящиеся в караване. Ох, и пошипел, мой типа, хозяин, когда с деньгами расстался, очень недоволен был. А, ведь это не последний раз платить придется.
Подняли вверх бревно, такой местный шлагбаум, и караван тронулся вперед, через изумрудные поля, бирюзовые реки и ухоженные деревеньки на хорошей земле. Ехали недолго, опять же до постоялого двора, ведь на улице стемнело и пришло время устраиваться на ночлег.
Барон на радостях, по поводу серьезной экономии денег и расходов, устроил небольшой пир. Я тоже посидел со всеми приближенными и выпил, как следует, ведь тосты следовали один за другим, не кончаясь. Баронет, только все переживал, что не удалось смазать мечи кровью наглого быдла, посмевшего хамить, грозить и много о себе понимать.
В общем, вечер прошел весело, ночь так себе, пить хотелось. Вот утром только обнаружилось, что пятеро молодых возчиков, насмотревшись на баронскую милость и справедливость, ушли со двора и, уже наверно, вернулись в Сатум.
Рассвирепевший барон чуть не зарубил Старшего каравана, который оправдывался, что каждый возчик спит на своей подводе и охраняет лично ее, не смотрит за чужими подводами и не обязан еще и соседей сторожить.
И зарубил бы, да побоялся, что следующей ночью все оставшиеся возчики убегут, поэтому убрал меч в ножны и посадил меня и моих соседей по ночлегу рулить подводами. Теперь в охранении каравана остались они с баронетом только вдвоем. Уматывались за день все прилично, я, срочно, учился распрягать и запрягать лошадь, пока, с чужой помощью, остальные рубаки из личной охраны это умели делать с закрытыми глазами. Еще и на меня смотрели с недоумением, как это я не умею, то, что все умеют.