В общем, у меня это не получилось.
Когда мы проехали ворота, заплатив немалую пошлину в кассу города, так сразу и началось. На меня бросили охрану сразу трех подвод с левой стороны, остальные охранники контролировали максимум по две подводы. Жулики, заметив такой разрыв в жидкой цепочке охраны, передавали друг другу эту новость и лезли, как оголтелые, именно с моей стороны. Не сразу я понял, что купец слишком экономит на числе охраны, на самом деле на двенадцать подвод требовалось минимум двенадцать охранников и еще пара про запас. Поэтому и меня так легко взяли, что нужна была в этом криминальном городе одна жертва, которую предполагалось отдать на потеху толпе и криминальному отребью.
То то, я чувствовал какую-то недосказанность в разговоре со мной, и тех же возчиков, и со стороны остальных охранников. И то, что перед городом к каравану несколько раз подходили дюжие парни и предлагали наняться в охрану на время прохождение города. Денег, просили, конечно, не мало, и купец отказался. Эти парни посмеивались над нами и были явно убеждены, что так просто пройти город у каравана не получится, особо указывая на малое количество охранников.
— Купец, ты что, хочешь оставить кого-то из своих на верную смерть? — так они говорили Торесу, но, тот только отмахивался и старался не смотреть на меня. Я не особо обратил на эти слова внимания, но, теперь, после первых пятисот метров по дороге, выложенной брусчаткой, мне казалось, что я попал в ад, так эти рожи, подскакивающие к подводам и хватающие все подряд, напоминали чертей и выходцев с того света. Но руки мои крепко держали древко, пятка копья четко попадала по рожам и затылкам, бросая попавших под удар жуликов на землю. Остальные злобно шипели и угрожали мне всякими ужасами, исправно оттаскивая своих потерявших сознание подельников в сторону. Этих я не трогал, пока на меня не стали бросаться с ножами и они. Таких я вышибал посильнее и вскоре вокруг меня не осталось никого, желающих подскакивать к телегам. Я опустил копье, вытер пот со лба и огляделся. Мой возчик, с которым общался поплотнее, смотрел на меня с ощутимой жалостью, остальные, в том числе, и Донк, старались просто не смотреть, и я понял, что серьезные проблемы нашли меня, и очень быстро.
Вскоре немалая куча серьезных мужчин криминального вида преградила дорогу каравану, и все остановились. Сначала они говорили с купцом, потом и Донк подбежал туда и после недолгих переговоров бандиты показали на меня, как нарушившего договор о не нанесении серьезных увечий и потребовали выкуп с купца. Торес, как я понял, предложил рассчитаться мной и сердце у меня упало, значит, именно про такой исход событий и говорили желающие наняться на охрану перед городом.
Теперь я откровенно жалел, что не забил на службу и не дал растащить доверенные мне под охрану подводы.
Так бы меня рассчитали на выезде из города и все, пошел бы я своей дорогой, искать новый караван или пытаться путешествовать в одиночку.
Но, мое старание и подлость Тореса с Донком заманили меня в ловушку, из которой я не видел возможности выбраться. Кольцо жуликов вокруг меня все увеличивалось, меня позвали в голову каравана, где и предъявили, что за свои прегрешения меня отдают местной гильдии бандитов, контролирующих эту улицу и я буду биться на смерть с другими бойцами, пока совсем не успокоюсь в одном из боев.
Понимая, что ловушка захлопнулась, я еще успел ловким и подлым ударом копья, с применением маны, разнести челюсть купца на несколько кусков ударом снизу, но вот на Донка времени не хватило, плотная толпа окружила меня со всех сторон, облепила плечи и копье и выцарапала его из рук.
На лицах серьезных мужчин из криминального клана я успел увидеть одобрение моему поступку, ведь это было, как раз, по местным понятиям. За предательство я мог сделать, что хотел и с купцом, и со Старшим охраны, они отдали меня на, почти верную смерть, вот и я мог тоже убить обоих.
Но не успел. Меня повели-потащили куда-то внутрь города, тщательно обыскав на ходу, сняв пояс с кошелями и ножом, но не трогая обувь, в которой были спрятаны два золотых и местные серебряные деньги. Все свое богатство я перепрятал перед городом, когда понял, что ожидается серьезнейшая заваруха и теперь порадовался за свою предусмотрительность. Да и добраться в немыслимой толчее до низа было невозможно, так меня торопились куда-то дотащить.
Я не сопротивлялся, понимая, что это бессмысленно и понемногу меня отпустили, видя, что я не упираюсь и иду сам. Несколько крепких мужиков и парней, с разбойными рожами, присматривали за мной, мы прошли пару улиц, потом вошли в какой-то большой двор, набитый народом со всех сторон и даже свисающими с импровизированных трибун гроздьями зрителей.