Поднявшись, я опять посмотрел в сторону откоса и решил проверить, куда все же ушел Зверь.
Верхней части дротика я не нашел и пошел по пятнам крови, на сероватой почве рощи они хорошо выделялись, хотя и теряли цвет понемногу.
Осторожно, держа рогатину перед собой и реагируя на каждый шорох, я добрался до края рощи. Мелкие ветки и иголки кололи ноги, но я не обращал на это внимания.
Место, где Зверь сполз с обрыва, выделялось на фоне ровного края, и отойдя несколько метров влево, я рискнул выглянуть вниз. Мне казалось, что такой мощный Зверь может подстерегать меня прямо под склоном, дожидаясь моего появления.
Просто прыгнет и снесет ударом лапы.
Глядя вниз, наконец ощутил, как напряжение уходит из тела, и я расслабляюсь и начинаю свободно дышать. Даже ведь и не чувствовал, как напряжен, вздох облегчения вырвался из груди со свистом.
Я совсем уже не надеялся выбраться живым из этой переделки.
Свирепый, огромный Хищник, непобедимый для меня, при том еще обладающий способностью подавлять — не уполз далеко по склону.
Так и лежал на боку, вытянув лапы, и под ним натекла целая лужа крови.
Я не стал спешить, подойти я всегда успею. Рисковать после внезапной виктории не хотелось, пора просто напиться. Жажда давно мешала мне нормально думать. И сапоги пора надеть.
Так что, следующие десять минут я сидел у котелка и пил маленькими глотками очень горячую воду.
Я был как-то очень счастлив и наслаждался этими минутами, водой и первой победой в Новом мире.
Да просто тем, что остался жив.
Оставшуюся половину воды я повесил обратно остывать, корзину тоже. Подхватив дубину, с рогатиной и рюкзаком за спиной, я спустился вниз, по краю склона и подошел, немного снизу, к поверженному Зверю.
Крови под ним стало еще больше.
Присмотревшись, я увидел конец дротика, торчащий откуда-то из живота, ближе к правой лапе. Кровь уже почти не сочилась, но зрачок глава Зверя, обращенный ко мне, повернулся немного на звук шагов по скрипящему песку, а уши оставались прижаты к огромной голове.
Откуда-то я вспомнил, что смерть медведя определяют по ушам. Или это кошачьих касается?
Верхняя часть дротика пробила грудину Зверя и вошла в тело на добрых полметра, из раны торчал еще большой кусок.
Хоть и не хотелось мне мучить такое могучее создание, беспомощно лежащее передо мной, пришлось собраться с духом.
Убить его окончательно нужно было мне, и с этим надо было поторопиться.
Я приставил рогатину к шее Зверя, для страховки прижав ее к песку правой рукой. Прицелившись, ударил с размаху дубиной в левой руке по концу дротика, забивая его еще глубже. Из горла Зверя раздалось сипение, грудная клетка выдохнула воздух, но больше ничего не произошло.
И я с настойчивостью палача стал забивать дротик все глубже и глубже.
Пока он совсем не скрылся в ране.
Тело Зверя вытянулось в последний раз, лапы дрогнули и все, он обмяк. Пасть раскрылась, обнажив восьмисантиметровые клыки, розово — серый язык вывалился наружу. Прижатые уши очень медленно выпрямились.
Все, Зверь мертв.
Я вытер пот со лба и постоял, отдыхая.
В книгах о попаданцах, за каждый подвиг или достижение, начислялось количество бонусов, необходимых для дальнейшего развития.
Не везде, но достаточно часто.
И по многих случаях убить надо было непосредственно самому, а не с помощью ловушки.
За это Игровая Система начисляла бонусы со штрафом.
То есть, дать умереть Зверю самому — было для меня непозволительной роскошью.
Наверно, конечно.
Пока никакая система с уровнями и бонусами передо мной не развернулась. Может, просто не умею пользоваться, а она все же есть.
Шкура Зверя была просто роскошная, очень жалко оставлять такую красоту на растерзание стервятникам.
Но куда мне ее, да еще в крови весь перемажусь.
Вроде соль для выделки необходима, в большом количестве, а у меня ни горсточки.
Теперь пора отдохнуть, вскипятить еще воды, очень не хватает какого-нибудь тазика для стирки. Но хоть помыться можно.
Мне надо искать еду, я уже и так, почти сутки голодаю. Это, конечно, полезно, но нагрузки, физические и моральные — высокие очень.
А все же очень красивая шкура.
Постояв еще немного, я подхватил рогатину и усталым шагом двинулся к краю склона, немного другим маршрутом. Потом, вспомнив, где отлеживался Зверь, вернулся к тому месту.